Благодать (СИ)

Старик сидел на пне и не обращал на меня никакого внимания – должно быть, ожидал, пока мне настохорошеет орать. Ну, я и перестал. Да я, по правде, едва в штаны не наложил, в равной степени как от радости, так и с перепугу. В голове всё ещё звенело от собственного ора, и теперь затрудняюсь сказать, хихикал ли старик или же мне показалось.

Дедок был совершенно мухоморный – такой мультипликационно-колоритный, что казалось подозрительным, почему это на его седенькой головке с бледной плешкой нет огромной красной шляпы с разбросанными по ней белыми пятнами.

_ Папаша, ты не из Благодати? Что-то я там тебя не встречал,- я старался говорить со сдерживаемой угрозой (в сознании всплыла вдруг сценка из кино, где мордоворот интересуется у Семён Семёныча насчёт спичек. А голос мой дрожал.

Дед не посчитал нужным отвечать, лишь вскинул сухощавую ручонку и простёр её в направлении трёхствольной берёзы, которая словно заигрывала с несколькими клёнами, приобнимая клёны своими ветвями в ответ на их развязные облапывания.

Пока я разглядывал порочные деревья, дед словно сквозь землю провалился. Пожав плечами, развязной походкой человека, которого в этой жизни уже ничто не удивляет, я направился к флиртующим деревьям. Под ноги мне упала нераскрывшаяся еловая шишка. И покатилась, перескакивая через мелкие препятствия и огибая те, что покрупнее. Я пошёл за нею не столько в уверенности, что выберусь из леса при помощи столь странного проводника, сколько из желания набить морду тому, кто спрятался где-нибудь поблизости и тянет за верёвочку, к которой шишка привязана.

Шишка ткнулась рыльцем в корень полувывороченного здоровенного пня, давшего несколько хилых побегов – дубовые листочки гнули прутики к земле так, словно были чугунными. Ага, подумал я со злорадством. Обежал пень кругом – никого. Сел на коврик мха и почесал затылок.

Из трещин коры пня выглянуло что-то желтовато-бурое, как глаз пропойцы. Кора осыпалась под натиском этого, и я отодвинулся немного – упершись спиной в бугристый ствол какого-то дерева, всё сучил ногами с энтузиазмом землеройки. То, что было дальше, походило на кадры из телепередачи, ну, те, где в течение минуты показывают полный жизненный цикл какой-нибудь букашки. Сначала появилась сморщенная, как сушеная слива, уродливая шляпка удлиненной, неправильно цилиндрической формы. Она едва заметно вздрагивала, будто в напряжении.

И выстрелила.