Благородна и благочестива

— Невежество не идёт ни в какое сравнение с честолюбием, — негромко проговорила Камилла, оборачиваясь к магу. — Признайтесь хотя бы себе, ллей Корнелиус: вы это делаете не ради мира. И не ради светлого будущего. Маг или учёный, вы всё ещё человек. Сами так сказали. Всего лишь человек. И ни знания, ни власть не делают вас выше прочих невежд. Выше нас делают только поступки. Мне это пэр Никлас говорил… А ваши не тянут даже на то, чтобы выделить вас из толпы прочих убийц и проходимцев. Всем этим, — Камилла развела ослабшие руки в стороны, словно обхватывая сразу всё: чёрные порталы, жутких чудищ, разрушенный город и погасшее солнце, — вы перечеркнули труд собственной жизни. Никто уже не вспомнит великого мыслителя, ллея Корнелиуса Рэдклиффского, написавшего удивительные трактаты и книги, никто не порадуется вашим достижениям. В памяти людей вы навсегда останетесь человеком, причинившим королевству множество бед. Вы принесли смерть и разрушение, ллей Корнелиус, и люди этого не забудут.

— Люди невежественны и глупы! — отрезал маг воды, шагая к бесчувственной Одетте. — Если бы маги, лекари и учёные слушали их нытьё, то люди бы умирали от болезней, тяжкого труда и собственных суеверий! Люди не знают, как для них лучше! Простолюдины видят не дальше своих тарелок, и думают не дольше, чем на день вперёд! Люди нашего с тобой мира, девочка, мало чем отличаются от животных, и в моих силах это изменить. Мало радости в том, чтобы быть единственным просветлённым человеком в мире! Порой мне кажется, что я сам начинаю тупеть в местном окружении, и уж этого я выдержать не в силах! Мой ум, знания, дарованная сила — вот то единственное, чего я лишаться не намерен. Я тоже хочу расти, развиваться, совершенствоваться, в конце концов! Но разве это возможно, когда вокруг лишь мрак и невежество? Ты, моя девочка, поймёшь: ведь теперь ты бы ни за что не вернулась бы на Острова, верно? В общество жалких пьяниц, бездушных скотов, похотливых грубиянов и жестоких убийц? Познав высокое общество, обратно, на дно, не тянет?

Камилла молча покачала головой. Не тянуло, разумеется. Вот только и лишаться едва обретённого статуса, общества и семьи не тянуло точно так же — лишь потому, что кому-то другому всё это уже наскучило. И захотелось большего.

— На Островах я поняла одну вещь, ллей Корнелиус, — негромко сказала она. — Людям всегда мало того, что они имеют. И они рискнут хорошей жизнью ради лучшей. Иногда это оправдано, но чаще люди гибнут в гонке за лучшим куском, загоняя себя до смерти. И вы, ллей Корнелиус, ничем от них не отличаетесь. Ведь и вы, в конце концов, всего лишь человек.

Лицо мага воды исказилось. Почернел амулет стихий на его груди, потянулись к нему жадные чёрные нити из разреза на теле ллейны Одетты. Разрез расширился, словно раскрываясь навстречу, и полыхнул снопом чернильно-синих клякс. Чуждая миру энергия плеснула во все стороны, стекая с тела юной ллейны по алтарю.

— Всего лишь человек не сделает так, — страшно проговорил маг воды, протягивая руку к вздрогнувшей ллейне Одетте.

Кулак безумца коснулся разрыва на теле юной ллейны, и закричали оба — Одетта беззвучно, выгнувшись в каменных оковах, а Корнелиус во всю мощь здоровых лёгких. Рука мага воды провалилась внутрь чёрного разрыва, портал расширился, поглотив почти всё хрупкое тело юной ллейны, и наружу, из портала, плеснула потусторонняя энергия. Словно кишки из вспоротого живота. Словно гниль из нарыва…

Камилла вскрикнула, когда волны неприятного зуда ударили по коже, и чёрные щупальца вплелись в тело, выворачивая наизнанку нутро, кости, жилы…

— Пустите!!! — дико крикнула Камилла, отмахиваясь от сгустившихся чёрных теней. Непривычная к опасной магии, дочь Рыжего барона испугалась по-настоящему, когда поняла, что чёрная энергия, чуждая этому миру, действительно может её убить.

Выдохнув, Корнелиус вытащил руку из разрыва. Та всё ещё дымилась чёрной энергией, ещё сжимала куски чужой материи в кулаке. Камилле даже показалось, будто обезумевший маг вырвал у Одетты сердце — но нет, прорыв вновь нехотя затянулся, превратившись в зияющую пустотой щель, а чёрное вещество в кулаке мага с утробным свистом впиталось в ладонь. Кожа мага потемнела и словно высохла в один миг — а затем напиталась соками вновь.

— Сила, — выдохнул ллей Корнелиус, глядя на неё пугающе чёрными глазами. — Истинная сила… Там, по ту сторону. Слиться бы… шагнуть внутрь… Я словно отщипываю её по кусочку и никак не могу насытиться…

— У вас и не выйдет, — согласилась Камилла, прикидывая, видит ли её сумасшедший маг этими жуткими глазами, или можно рискнуть и напасть на него прямо сейчас. — У нас на Островах говорили, что… аппетиты всегда растут. А пэр Никлас… священник, он меня чтению обучал… Он как-то няньке попенял на её пьянство и сказал, что легче подавить первое желание, чем удовлетворить все последующие. А вы, похоже… даже не пытаетесь.