Благородна и благочестива

Неизвестно, насколько хорошо услышали её оторопевшие стражники, но тут из внутреннего двора замка раздались крики, вопли и проклятия вперемешку с жалобными стонами. Изнутри пахнуло жаром, словно из жерла вулкана — и стражники буквально рухнули на пол, прикрывая головы щитами.

— Ложись!!!

Камилла не успела бы. Даже испугаться — и то не смогла бы. Лошади за спиной испуганно заржали, возница спустил нехорошее слово, вскрикнули увидавшие через оконце пэра Эдна и мэма Софур — а Камилла словно к тверди прикипела.

Из замковых ворот вырвался огненный смерч, лизнув копотью по стенам, взревел, будто живой, и яростно обрушился на единственную преграду к полной свободе.

Камилла только и успела, что вздохнуть от испуга. Вдох получился неожиданно долгим — словно огненный поток, накрывший её с головой, стремительно втянулся через нос и губы, оставляя вместо нестерпимого жара снаружи приятное тепло внутри. Оранжевое марево вокруг наконец рассеялось, и Камилла медленно выдохнула. Из носа вырвались тонкие струйки белого пара.

У ворот поднимались на ноги ошарашенные стражники, а далеко за воротами выглядывали напуганные, но уже заинтересовавшиеся дворовые.

— Погасила, — хрипло и испуганно просипел возница. — Прямо впитала в себя…

— Не берёт, — прошептал один из стражников, расширенными глазами глядя на Камиллу. — Огонь её не берёт…

Огненный смерч и впрямь погас, словно она потушила его так же, как задувают свечу неосторожным дыханием. Дочь Золтана Эйросского стряхнула с пальцев призрачные огоньки и втянула носом вечерний воздух, пахнущий теперь костром.

— Э-элементаль, — откашлявшись, пояснил стражник. — Огненный дух. В последнее время у нас… случается. Ллей Корнелиус говорит, это из-за болезни светлого ллея Тадеуша… то и дело пожары в замке…

— Именно поэтому я здесь, — ничего не понимая и не собираясь этого делать прямо сейчас, важно кивнула Камилла. — Проводите меня к моему деду, ллею Тадеушу. Да поживее, пока нас снова не накрыло. В другой раз я вас, глядишь, не выручу.

Развернулась и забралась обратно в карету, не глядя на изумлённых спутников. Едва ли кто-либо не понимал произошедшего тут больше, чем она, но какой толк от подобных признаний?

Стражники поспешно отступили в стороны, позволяя экипажу вкатиться по горячим плитам во внутренний двор. Карета проехала мимо рабочих строений вдоль каменной галереи и наконец остановилась у чёрного, пожжённого огнём цветника у главного входа.

— Ой, — заволновалась мэма Софур, выглядывая в оконце.

Экипаж медленно окружали дворовые, рассматривая прибывших со стороны. Кучер в этот раз спрыгнул наземь, распахнул дверцу кареты настежь — какой-никакой признак уважения перед местными. Камилла выглянула наружу, осмотрелась с подножки кареты и нахмурилась.

— Добро пожаловать домой, дорогая Камилла, — невнятно пробормотала она, ступая на каменные плиты родового замка.

Глава 9. Маг огня

Пэра Нильса в замке хорошо знали. А старый учитель прекрасно знал замок: по дороге к дальнему крылу он успел и переговорить со знакомыми слугами, и даже распорядиться о покоях. Управляющего тут не оказалось: нововведения королевского регента привели и к сокращению дворовых. Зато старшая горничная, Мартина, мигом распорядилась о комнатах, и она же повела их в западное крыло.

— Ллей Корнелиус будет зол, ох, как зол, — встревоженно пыхтела Мартина, ведя их долгими коридорами вглубь замка. — Никого не велено пускать, покуда он из города не вернётся! И в его отсутствие чтоб ни живая душа порог не пересекала! Да только как же тут… дочь нашего бедового Золтана… ох ты ж мне… вот так новость-то…

— Светлого ллея Золтана, — поправил пэр Нильс, тотчас поскользнувшись на грязном полу.

Не только под ногами, но и на стенах и потолке оказалось довольно копоти и сажи, так что Камилла подобрала юбки, с удивлением оглядываясь вокруг, а мэма Софур то и дело фыркала, оскальзываясь и посылая невнятные проклятия в разных направлениях. По лицу чопорной пэры Эдны прочесть ничего не получалось, но Камилле показалось, что камеристка ошарашена, и это мягко сказано. Что уж говорить, если даже ей, привыкшей к липким полам да обгаженным мухами стенам, сделалось неприятно.

— Отчего грязи столько? — не вытерпела наследница Эйросского замка, когда с потолка медленно и печально слетело чёрное кружево. — Всех слуг паралич разбил?

— Ишь ты, — обернулась Мартина, даже сбавив шаг, но тут же с оханьем отскочила, когда сзади на пятку ей наступила мэма Софур. Уважительный вес няньки не каждый мужчина выдерживал, а уж сухонькую горничную едва в пол не впечатало. — Мало нас, ллейна Камилла! Регент велел все расходы сократить, чтоб, значит, доход замка увеличить. Налоги приподнял, потому как много лет не поднимались, а работать-то и не даёт. А уж светлый ллей Тадеуш, да исцелит Отец его душу, старается в последнее время, как может: пожарами всё западное крыло пожрал. Оттого и комнаты вам в восточном приготовят: там и уютнее, и обстановку наш добрый хозяин ещё не спалил.