Благородный узник

Конана уже некоторое время мучило смутное беспокойство; что-то ему не нравилось в их путешествии. Киммериец не испытывал страха перед грядущими опасностями, не боялся пыток — жизнь закалила Конана, и ему не раз приходилось сидеть за решеткой. Мужества и терпения ему тоже было не занимать. Он не боялся даже самой смерти; ведь на нее перестанешь обращать внимание, когда она подстерегает на каждом шагу.

Дело заключалось в чем-то другом. Вроде бы все шло гладко: никто путников не останавливал, все дозоры пропускали их благодаря байкам и соленым шуточкам Разеса, не было за ними никакой погони, и до сих пор не встретились им враждебные маги и колдуны… Так не бывает!

Наконец Конана осенило. В этом же все и дело! Он привык к тяготам и лишениям, он все время ожидал опасности, а ее-то и не было! Вот это и является причиной его беспокойства.

Впереди показались стены Ианты. Умытые летним дождем, блестели черепичные крыши и башни древней прекрасной столицы Офира; солнце, глаз Митры, Подателя Жизни, уходя на покой, освещало длинными вечерними лучами богатые купола храмов.

— У нас две возможности, — сказал Фронто. — Либо идем по мосту к главным воротам, либо к броду. Он примерно в тысяче шагах вверх по реке.

— А где начало подземного хода? — спросил Конан.

— На том берегу, — ответил Фронто.

— Тогда лучше отправиться к броду, — решил киммериец. Астролог, до сих пор пребывавший в молчании, осведомился, обернувшись к Фронто:

— К полуночи мы доберемся до тоннеля?

— Разумеется. Это же недалеко.

Разес ничего больше не сказал, лишь кивнул в знак согласия.

* * *

Они остановили своих коней в рощице, находившейся не дальше полета стрелы от городских стен и башен Ианты. Сквозь ветви деревьев был виден ущербный круг луны, своим пепельным сиянием заливались крепостные парапеты. Конан вытащил из седельной сумки заранее приготовленные факелы и скомандовал:

— Разес, ты присматривай за лошадьми, а мы с Фронто пойдем в тоннель.

— Но воевода, — не согласился астролог, — ведь наши лошади стреножены! Куда им деться? Зато мои волшебные приспособления могут выручить нас. Нет, я должен идти в Ианту вместе с вами!

— Не думаю, что в твоем возрасте и с этаким… хм-мм… брюхом ты будешь нам полезен, — возразил киммериец. — Вдруг не протиснешься в подземный ход?

— Видишь ли, звезды говорят, что скоро тебе понадобиться моя помощь. К тому же я куда более ловок, чем это кажется на первый взгляд, — не отступал Разес.

— Пожалуй, он прав, воевода, — заметил Фронто. — Колдун нам не помешает.

— Ладно, уговорили, — согласился Конан. — Только учти, почтеннейший Разес, что двигаться нам придется быстро и ждать тебя я не стану. Ну, а если — не приведи Митра! тебя схватит стража, отвлекаться мне будет недосуг. Так что заботу о собственной шкуре бери на себя.

— От судьбы не уйдешь, я готов к этому, — спокойно ответил кофиец.

Надо сказать, что после случая с бандитами Конан куда внимательнее, чем раньше, прислушивался к словам астролога, хоть вся его натура почему-то этому противилась. Но Разес уже не раз удачно предсказывал погоду и выбирал безопасные места для ночевки. Мелочи, конечно, но они тоже несколько поколебали недоверие киммерийца.

— Ну, двинемся мы, наконец, или нет?! — Фронто не мог скрыть своего нетерпения. — Мне кажется, я не дождусь, когда мой кинжал защекочет брюхо Морантесу!

— Смотри у меня! — рявкнул на него Конан. — Мы сюда не для удовольствия залезли, так что не забывай про дело!

Втроем они направились к городской стене, причем раздосадованный воришка что-то недовольно бормотал себе под нос. Они уже почти достигли зарослей кустарника, как вдруг лунный свет озарил шлем дозорного, который медленно прохаживался вдоль городской стены. Путники застыли на месте и не шевелились до тех пор, пока стражник не исчез из виду.

В густых зарослях кустов Фронто нашел небольшую прогалину, поросую лишь мелкой чахлой травой. Он ощупал землю и, обнаружив бронзовое кольцо, вделанное в крышку люка, попытался ее приподнять, но его силенок, явно не хватало.

— Воевода, — обратился к киммерийцу Фронто, — может, ты попробуешь?

Конан напряг мускулы, вздохнул и потянул кольцо. Раздался шорох рвущегося дерна, и крышка люка медленно поползла вверх, открывая уходящие в глубину ступени. Их полированный камень мерцал в неярком свете луны.

— Мой отец — мастер своего дела! — с гордостью произнес Фронто. — Любой человек может пройти здесь, не сгибаясь. Даже ты, мой воевода!

Киммериец спустился на несколько ступеней и достал из-за пояса трут и кремень. Но попытка зажечь факел не удалась: трут, видимо, отсырел во время недавнего дождя.

— Проклятье! — выругался Конан. — Дайте-ка что-нибудь посуше.

— Разреши попробовать мне, — сказал Разес.

Вытащив из мешка небольшой металлический стержень, астролог воткнул его заостренный конец в просмоленные тряпки, намотанные на факел, и прошептал заклинание. Стержень вдруг раскалился, будто в кузнечной печи: из красного стал желтым, потом белым, и тряпки начали обугливаться, а затем ярко вспыхнули. Стержень перестал светиться, и Разес упрятал его в свой мешок.