Благородство поражения. Трагический герой в японской истории

Тайра-но Киёмори вовсе не отличался жалостливым характером; однако, по какой-то непонятной причине большинство из многочисленных сынов Ёритомо остались в живых, несмотря на кровавые последствия катастрофы, постигшей Минамото. Наиболее знаменитым из них был старший из выживших, Ёритомо, которому во время убийства отца исполнилось тринадцать лет, и Ёсицунэ — младенец, которому к тому времени едва исполнился год. Ёритомо был сослан в восточную провинцию и передан под надзор двух важных вассалов; Ёсицунэ был привезен в столицу матерью, и, как гласит предание, первые годы его жизни были проведены в семье самого Киёмори. Этот акт великодушия оказался для Тайра фатальным, поскольку эти два мальчика выросли и предотвратили гибель своего клана. Около двадцати лет спустя последней просьбой Киёмори на смертном одре было, чтобы вместо проводимых над ним буддийских обрядов кто-либо убил Ёритомо, отрезал ему голову и положил ее у его могилы, — несбыточное желание, так как к тому времени восстание Минамото было уже в самом разгаре, и время простых решений прошло.

Ёсицунэ — девятый и последний сын Минамото-но Ёситомо, стоял гораздо ниже в социальной иерархии, чем его полубрат Ёритомо, что, несомненно, и явилось значительным фактором в их последующих отношениях, поскольку Ёритомо никогда не был готов к тому, чтобы считать его равным себе.[163] Госпожа Токива, мать Ёсицунэ, была придворной дамой низкого ранга.[164] Это была женщина выдающейся красоты, и когда Киёмори встретил ее после знаменитой победы, то сделал своей наложницей и согласился пощадить жизнь троих ее младших детей. Это, несомненно, история апокрифического характера, однако верно, что, в то время, как большинство приверженцев Ёситомо были уничтожены, Ёсицунэ с матерью разрешили оставаться в столице, в безопасности, и в скором времени она стала женой придворного из рода Фудзивара.

Как часть тех условий, на которых была оказана милость, Киёмори приказал, чтобы три младших мальчика воспитывались как буддийские монахи, — до абсурдного наивная предосторожность, как оказалось, — и в возрасте шести лет Ёсицунэ отослали в храм Курама, в дикий гористый район к северу от Киото для религиозного воспитания. Было сделано все, чтобы привить ему мирные привычки, подобающие монаху, но, по преданию, он регулярно тайком убегал из храма и учился обращению с оружием у таинственного горного отшельника.[165] В юности Ёсицунэ был в сущности сиротой. Его описывают, как «дикого ребенка», не поддающегося приручению, одинокого и независимого, очень любившего путешествия и приключения; хотя он и жил в храме в качестве младшего прислужника, но подчеркнуто отрицал дисциплину монашеской жизни и отказался побрить голову. Уже здесь мы можем заметить черты характера человека, который в будущем будет поставлен вне закона, так как не сможет покориться контролю старшего брата — представителя установившейся власти. В то же время Ёритомо, сосланный в отдаленную восточную провинцию и находящийся под домашним арестом в несколько смягченной форме, вел сравнительно спокойное, дисциплинированное существование, удивляя своих стражей умом и быстротой развития. Контраст характеров и образа жизни обоих сводных братьев, — старшего и младшего сынов Ёситомо, установлен, таким образом, с самого начала.

Одна из самых интересных историй в легенде о Ёсицунэ случилась именно в эти ранние годы.[166] В ней описывается монах-воин, огромный, зловещий человек-гора, похвалявшийся, что отберет мечи у тысячи прохожих и, с помощью этого, поспособствует перестройке своего храма. Успешно собрав уже девятьсот девяносто девять экземпляров оружия, он как-то ночью стоял в засаде у одного киотосского моста в ожидании своей последней жертвы, как вдруг увидел одинокую хрупкую юношескую фигуру, приближавшуюся в темноте. Юноша беззаботно наигрывал на флейте, на его голову и плечи был наброшен шелковый капюшон, что выдавало в нем храмового служку. Сперва монах не счел этого женственного хлыща стоящим противником, однако, когда они принялись сражаться, стало ясно, что тайные уроки, полученные Ёсицунэ в горах, сделали его неуязвимым. По одной версии Ёсицунэ закончил последний тур схватки великолепным триумфом мастерства над грубой силой, отбросив свой меч и повергнув монаха с комплекцией Гаргантюа на землю с помощью своего веера. В благоговейном трепете перед таким проявлением виртуозности (типичный пример героической жизни, где он «демонстрирует чудеса»), монах предлагает остаться с юношей в качестве преданного сподвижника. Это — Бэнкэй, фигура которого, как самого лояльного сторонника, станет значительной позже, в «упадочный» период жизни Ёсицунэ.