Благородство поражения. Трагический герой в японской истории

Другая сторона спектра — верующие в «японизм» и национализм из правого крыла, практически единогласно провозглашали Сайго Такамори основным героем современности. Первым в этой влиятельной категории был суперпатриот Тояма Мицуру, основатель нескольких шовинистических обществ, активный сторонник японской экспансии на континент, а в последние годы жизни — признанный дуайен ультранационалистического движения. Всю свою долгую, лихорадочную жизнь Тояма оставался яростным почитателем Сайго Такамори, чью судьбу и характер он представлял своим последователям в качестве идеального примера японского патриотизма.[552] К той же «правой» категории можно отнести знаменитого революционера и писателя Кита Икки, который из-за своей приверженности национальному социализму в 30-е годы и новому порядку в Азии под эгидой Японии был назван «основателем современного японского фашизма». В своем исследовании истории Мэйдзи Кита анализировал восстание Сайго как безуспешную националистическую революцию; после неудачи Сайго Такамори прекратились попытки совершить революцию, и власть перешла в руки «нуворишей даймё» (нарикин даимё), которые более заботились о сохранении своего собственного влияния, чем о национальном благосостоянии. Как и его герой, Кита впал в немилость у властей, и в 1937 году был расстрелян по подозрению в оказании влияния на молодых офицеров, участвовавших в инциденте 26 февраля.[553] Для этих «молодых офицеров» и для многих ультраправых шовинистического периода, кульминацией которого было поражение 1945 года, Сайго был почитаемой фигурой; армейские офицеры, объясняя начало войны в Китае, особо подчеркивали, что эта борьба являлась продолжением его политики в упрочении японского влияния на континенте.[554]

После дискредитации самурайских идеалов и прочих традиционных ценностей в предвоенный период, позиции Сайго стали непрочными. И все же, несмотря на значительные изменения в идеологической атмосфере и вновь обретенной историками свободе отделять факты от легенд и развенчивать раздутые репутации некоторых национальных героев, он остался чрезвычайно популярной фигурой. Опрос общественного мнения, проведенный вскоре после окончания войны на Тихом океане среди молодых японцеы, зафиксировал Сайго в десятке самых почитаемых персонажей японской истории;[555] в опросе двенадцать лет спустя он был признан, как один из восемнадцати «самых прекрасных людей» (риппана дзимбуцу) в Японии.[556] Для того, чтобы закрепить образ Сайго в меняющейся атмосфере, его приверженцы обычно подчеркивали великодушие и либерализм своего героя, указывая при этом на его старания свести к минимуму кровопролитие в гражданской войне 1867-68 годов, одновременно замалчивая, или с негодованием отвергая любые присущие ему авторитарные или имперские наклонности, которые могли бы напомнить о непопулярных довоенных ценностях. Так, один из современных специалистов по Сайго Такамори в исследовании 1948 года представляет его в качестве первого великого демократа Японии, сопоставляя его знаменитый лозунг «Почитать Небо, Любить Человека» с демократическими идеалами Авраама Линкольна.[557]

Многоликая популярность Сайго Такамори вызвала обширную «литературу о Сайго», в которой авторы используют его жизнь и легенды о нем, как материал для биографий, исторических исследований и романтических описаний. Он так же предстает идеальным драматическим героем. Первая из многих пьес о Сайго, поставленная в 1878 году, когда официально он все еще был в немилости, имела такой немедленный успех в Токио, что на вырученные средства постановщик смог перестроить здание театра.[558]

В целом, авторы хвалебны и некритичны в своих подходах и делают мало попыток разобраться в психологических сложностях характера героя, однако в целом они представляют обширный фактологический материал о большинстве аспектов жизни Сайго, за исключением его раннего детства и семейных отношений. В некоторых знаменитых песнях и поэмах отображены эмоциональные отклики того времени на образ Сайго Такамори и его неудачу. Самая ранняя, которая позже была положена на музыку и стала использоваться, как армейская строевая песня, была написана сразу после восстания; в ней говорится о решающем сражении, в котором армия инсургентов под предводительством Сайго была разбита. Хотя поэт выступает с позиции правительственных сил, симпатии его, откровенно разделяются: