Благородство поражения. Трагический герой в японской истории

Мы — императоские силы,
Тогда как наш противник — враг двора,
Для которого нет места ни на небе, ни на земле.
Тот, кто ведет вражеские силы, —
Самый храбрый из когда-либо живших героев (кокон мусо-но эйю

),А все те, кто следует за ним, —
Неустрашимые, не боящиеся смерти воины,
Что без стыда смогут предстать перед самыми яростными богами.
Однако, с древних времен те, кто отверг Небеса и восстал,
Всегда встречали плохой конец.
Итак, пока неприятель не стерт с лица земли —
Вперед, все вместе,
Двинемся вперед!
Одним движением выхватим сверкающие мечи,
И будем готовы умереть,
Бросаясь [на врага]![559]

Автор знаменитой поэмы «Осенний ветер» описывает состояние души своего героя, когда тот собирается умереть:

С беспомощной кучкой своих [преданных бойцов]
Я проложил себе путь сквозь вражеские ряды
И прошел сто ри

в эту отдаленную землю [в Кагосима].Теперь мой меч сломан, а верный рысак пал мертвым.
Осенний ветер похоронит мои кости
Здесь, на холмах у родного города.[560]

Длинная баллада Сирояма, названная по имени «замкового холма» в Кагосима, где оборвалась жизнь Сайго, подчеркивает параболичность схемы его жизни. Она начинается с описания сцены смерти Сайго, затем:

Воины правительственных сил, наблюдавшие за этими (грустными событиями), Сказали: «Он, который до вчарашнего дня почитался, как глава нашей императорской армии,

Он, купавшийся в благорасположении Его Величества и наслаждавшийся мировой славой,
Как ни с кем не сравнимый герой (тагуй накариси эйю) —
К прискорбию, сегодня он исчез, как роса…
Как полны стали наши сердца
Глубоким чувством, что ничто не вечно в этом мире (ё-но нака-но мудзё о фукаку кандзи)».

[561]

Помимо этой «литературы о Сайго» существует большое количество живописных изображений, включая формальные портреты, статуи, массовые открытки, а также большое множество термометров, игрушек, чашек и прочих безделушек с изображением тучной фигуры героя с Кюсю.[562] Возможно, самыми замечательными образцами являются современные картинки, на которых он изображен сидящим «по-турецки» на Марсе, от которого исходит некая заря, что-то вроде героической эманации.[563] Когда восхищение личностью Сайго поднялось до новых высот через несколько лет после его смерти, он действительно был идентифицирован с Марсом, и планету стали называть «звезда Сайго» (Сайгобоси). Как элемент популярной деитификации, он был включен в систему буддийской космологии: на Картине Нирваны Сайго (Сайго нэхан-дзо) он откровенно изображен, как Будда, хотя и в армейском мундире.

Культ Сайго привел к возникновению целой серии легенд о чудесном спасении, в соответствии с которыми герой не погиб в Кагосима, но бежал за границу, и вскоре должен вернуться на родину. Теории спасения общи для многих героев в Японии и других странах.[564] Примечательно то, что такие невероятные легенды возникали в отношении исторического персонажа из недавнего прошлого, умершего через несколько лет после Дизраэли. Первая теория, получившая хождение вскоре после его гибели, состояла в том, что он бежал на корабле с Кюсю и достиг некого «индийского острова», откуда вернется, чтобы спасти свою страну.[565] В 1891 году эти легенды стали особо популярными в связи с предстоящим визитом российского наследника престола. Распространялась молва, что Сайго, бежав с Кюсю в Россию, вскоре вернется в Японию на русском военном корабле в компании наследника росийского престола.[566] Прибыв в Токио, он вычистит авгиевы конюшни коррумпированной администрации Мэйдзи, пересмотрит неравноправные договоры с западными державами и возглавит вторжение в Корею.[567] Одна из предприимчивых газет воспользовалась массовым возбуждением для проведения примитивного опроса общественного мнения:

Жив Он, Или Мертв?