Благосклонная фортуна

– Никто точно не знает… хотя когда-то пост там был круглосуточный! – Но тут же стал высказывать свои личные рассуждения на эту тему: – Двести тридцать лет назад что-то случилось с распределением оглушающего удара. Потому что днём плато действует несколько иначе: как только кто-то ступит на него, сразу в донжоне срабатывает древнее устройство, включающее тревогу, и само валит с ног любого, кто заходит на Сияющее покрытие без специальных сапог или сапог для его лошади…

«Наверняка сбились настройки! – сообразил Менгарец. – А откалибровать попросту ума не хватает…»

– …Но если раньше удар сбивал с ног только чужаков, то уже больше двух веков он сильно оглушает и дозорных, сидящих на скалистом перешейке между обоими плато. Причём настолько сильно, что порой некоторые умирают, так и не приходя в сознание. Мало того, если кто-то находится на малом плато в то время без защитных средств, то и его валит с ног на несколько часов.

Вот теперь инопланетянину стало всё ясно и понятно. С одной стороны, собравшиеся в крепости, построенной андроидами две тысячи лет назад, монахи имеют почти неприступную оборону. А с другой стороны: вся эта оборона гроша ломаного не стоила, если против неё применить знания и сноровку большого Космоса. Оставалось выяснить ещё одну деталь:

– А почему именно три стрелка? Почему не десять или не два?

– Если сесть в ячейку и посматривать на Сияющее плато, то даже в дождь или буран глаза просматривают всё пространство. Каждый крайний отлично видит свою половину и треть второй половины. А сидящий по центру отчётливо увидит любое движение сразу на всём плато. С иных мест «гребешка» ничего не видно.

Как раз с наступающим рассветом появился отряд Вещателей, прибывший за тремя оставленными в дозоре лучниками. Большой толпой прибыли, всадников под полсотни. Ну и чуть ли не половина из них, спешившись, с тщанием поисковых собак бросились копошиться на всём поперечном скалистом «гребешке», в поисках хотя бы малейшего следа, оставшегося от пропавшей троицы.

Словно сговорившись, снизу по дороге послышался топот сотен лошадей, и вскоре к лагерю довольно лихо примчалось более двух сотен разбойников. Вначале они сильно удивились, что их никто не встречает и что над кострищами не видно дымков. Но когда рассмотрели, что нет лошадей, а лежащие кое-как тела – остывшие трупы, грянул такой вой возмущения и ярости, что горы вздрогнули. Понятно, что большинство взглядов сразу прикипело к скале, словно пытались её расплавить или заморозить насквозь виднеющихся на ней защитников.

Тут уже его высочество принц Шахов, руководствуясь подсказками присевшего рядом эмиссара его святости, стал выкрикивать скрипящим зубами бандитам:

– Вот видите, что натворили ваши лысые друзья?! Видите, как по их вине пострадали ваши подельники?! И вас тоже они сейчас в своей конной атаке посекут на капусту! Они грозились нас уничтожить, а посему и вас не пожалеют!

Вполне логично и резонно было им поверить. Потому что при всём уважении к шестёрке воинов, засевших на скале, они никоим образом не могли атаковать в лоб стоящих в глухой обороне два с лишним десятка отличных воинов. К тому же все остававшиеся в лагере вояки не спали и считались готовыми к любым неожиданностям.

Среди разбойников начались стихийные митинги несколько анархистского толка, попытки разобраться в происшедшем. Некоторые особо отчаянные головы даже порывались в конном строю уже немедленно скакать к монахам на разборки. Но к их счастью и к огромному неудовольствию защитников скалы, нашлись командиры, имеющие достаточный авторитет для удержания недисциплинированных на месте. После чего разбойники, выстроившись толпой вдоль кромки Сияющего плато, стали орать и звать монахов на переговоры.

– Ну всё, это у них надолго, – констатировал Менгарец, с досадой посматривая то на кричащих, то на нависшие над самой головой пасмурные тучи. После чего решил хоть немного поспать, вытягиваясь на камнях возле тропы и подкладывая плащ себе под голову: – Часа два ругаться будут! Разбудишь меня, если к нашему независимому анклаву начнут приставать.

Принц вежливо кивнул, очень сомневаясь, что в таком балагане с криками и воплями можно уснуть. Но уже через минуту понял, что эмиссар, жутко вымотавшийся за целую ночь, безмятежно спит без задних ног. Как, впрочем, и его боевые товарищи, мэтры боевых искусств из баронства Бисме. Те тоже лежали с расслабленными сном лицами. Заслужили все трое отдых, ох как заслужили!

Спасённые узники, хорошо поевшие впервые за пару недель, тоже все как один завалились в оздоровительную дрёму. Разве что Дарквуд улёгся самым последним, и то когда убедился в полной невозможности к побегу вверенного ему пленника.

Так что на скале остались бодрствовать только трое: принц следил за тропой, маркиз посматривал за монахами, ну а виконт вёл общий надзор за всеми обитателями анклава.