Благословение небожителей. Том 2

Три года назад Се Лянь наконец уговорил родителей отправить его в монастырь на обучение. Это стоило ему немалых усилий, ведь он ещё не достиг совершеннолетия, но ждать, пока ему исполнится двадцать, решительно не желал. И спустя ещё год, когда в храмовом комплексе для него возвели дворец Сяньлэ, принц радостно отправился в горный монастырь.

Вещей он с собой взял немного: всего две телеги книг да двести драгоценных мечей. Но государыня рода Минь уж очень волновалась о своём сыночке, боялась, как бы он в горах не зачах от лишений и одиночества, и отправила к нему на Тайцаншань двадцать прислужников, а с ними четыре повозки любимых безделиц сына, среди которых дворец из ста восьми кусочков сусального золота.

Эта забава была весьма популярна среди детей знати в Сяньлэ. Монастырь же считался местом, где воспитывали в себе веру серьёзные даосские монахи. Они ещё не были знакомы с характером наследного принца, а потому, хоть с виду и сохраняли невозмутимость, за спиной у него шушукались:

– Его высочество сюда прибыл на обучение или в игрушки играть? Что тут вообще забыл сын венценосных особ? Какой из него выйдет толк?

Фэн Синь, узнав про эти пересуды, хотел возмутиться, но Се Лянь только улыбнулся и велел ему не обращать внимания:

– Такова природа людей. Вскоре они сами узнают, что я не просто богатый бездельник. Посмотрим, кто станет лучшим в этом году.

Затем произошёл один случай.

Се Лянь как можно скорее спровадил всех слуг с запасами игрушек, что прислала ему матушка, но, собирая вещи, обнаружил пропажу одного из ста восьми листков дворца из сусального золота.

С тех пор как игрушку доставили в покои принца, её не выносили наружу; на дороге тоже ничего не нашли. Как-то Се Лянь обмолвился о пропаже в беседе с советником, и тот страшно разгневался, решив, что драгоценную деталь стащили. Его трясло от одной мысли, что кто-то в монастыре мог совершить преступление, соблазнившись золотом. Он заверил, что всё перероет, но из-под земли достанет этот листок. И того, у кого он найдётся, ждёт самое суровое наказание. Три с лишним тысячи человек оторвали от дел и без предупреждения, чтобы никто не успел подготовиться, выгнали во двор, велев построиться в шеренги, а в это время обыскали их комнаты.

Когда поиски были в самом разгаре и все уже сбились с ног, Се Лянь передумал и сказал, что он ужасно извиняется за доставленные неудобства, но вспомнил, что потерял деталь ещё у себя дома, во дворце правителей Сяньлэ, и теперь кусочков должно быть сто семь.

Разумеется, монахи были вне себя: той ночью в храмовом комплексе никто спать не ложился, перевернули всё вверх дном, а в итоге, когда они уже обливались потом от усталости, его высочество вдруг заявляет, что ошибся! Все их труды были напрасны! И опять пополз шепоток: «Он наследный принц, ему слово поперёк не скажи, его воля – закон… Остаётся лишь молиться, чтобы он в следующий раз ничего не перепутал, а то опять всех на уши зря поставит!» Фэн Синь от этих разговоров снова вышел из себя, но Се Лянь приказал ему не лезть на рожон и просто подождать немного. А спустя несколько дней Се Лянь действительно стал лучшим из трёх тысяч послушников. Нрав у него был добрый, властью своей он не злоупотреблял, и постепенно монахи к нему потеплели и гадости у него за спиной болтать перестали. Фэн Синь не отличался злопамятностью и тоже скоро выбросил тот случай из головы. Но сегодня, когда история всплыла, он наконец сложил все детали воедино.

– Так тот кусочек сусального золота украл Му Цин? – возмутился он.

– Тс-с-с! – прошипел Се Лянь.

Принц убедился, что их никто не подслушивает, и только потом рассказал, как дело было:

– На горной дороге повозку растрясло, и золотой листок вывалился. Му Цин пошёл по воду, заметил блестящую фольгу в траве и забрал. Он спрятал её под кроватью, не зная, как лучше поступить, а вечером советник внезапно поднял тревогу, выгнал всех из комнат и принялся обыскивать покои. Тогда мы с ним ещё не были знакомы – я только заметил, что у одного из прислужников выражение лица какое-то странное. Потом, когда я сидел снаружи, он принёс мне чай и тайком во всём признался…

– Взял и никому не рассказал – что это, если не воровство? И вы, получается, чтобы его выгородить, соврали, что сами потеряли тот кусок?

К этому моменту Се Лянь как раз закончил переодеваться и вышел за дверь.

– Да, так всё и было, – подтвердил он.

Фэн Синь, раздуваясь от злости, последовал за ним.

– Ваше высочество, разве вы не знаете, сколько людей тогда, в первые дни в Хуанцзи, болтали про вас дурное?

– Говори потише. У него тогда было такое испуганное лицо, весь побледнел как полотно. Его ведь и раньше здесь не особо любили, если бы я его выдал, не сносил бы он головы. У нас с ним разный статус и положение, мне ничего не угрожало, тут и сравнивать нечего.

Навстречу им вышли несколько монахов. Они почтительно поклонились и дружелюбно поприветствовали принца. Се Лянь улыбнулся в ответ. Когда монахи скрылись из виду, он сказал Фэн Синю: