Благословение небожителей. Том 2

Се Лянь ещё не успел обдумать эти слова, но советник похлопал его по плечу, обернулся и сказал:

– А что касается этого мальчика… не переживайте так сильно, у каждого своя судьба. Иногда мы не в силах помочь, как бы ни хотелось. Впрочем, там видно будет. Пока отправляйтесь в дорогу, наберитесь опыта. Надеюсь, вы вернётесь уже повзрослевшим.

Никто не ожидал, что той же ночью ребёнок сбежит из Хуанцзи и исчезнет без следа. И тем более никто не мог предположить, что сразу после победы над безымянным призраком у моста Инянь и возвращения из странствий его высочество наследный принц, которому исполнилось всего семнадцать, под сверкание молний и раскаты грома вознесётся на Небеса.

И содрогнулись три мира.

Глава 69 Простолюдин, посягнувший на деньги божества, встречает принца

– И-и-и… открываем!

Алая парча соскользнула вниз под восторженные вздохи толпы – и к небесам вознёсся сонм ликующих возгласов.

Это была скульптура наследного принца. В одной руке он держал меч, а в другой – цветок, что символизировало силу, способную уничтожить весь мир, и душу, стремящуюся сберечь каждый цветок. Статуя обладала красивыми, нежными чертами лица, тонкими и длинными бровями, безупречным изгибом губ, а уголки рта были чуть приподняты в улыбке. Облик её был чувственным, но не легкомысленным; отстранённым, но не холодным; то было изящное лицо, лучащееся милосердием. Изваяние возвышалось в восьмитысячном по счёту храме наследного принца в государстве Сяньлэ.

За три года, прошедшие с его вознесения, в стране возвели уже восемь тысяч молелен. Никого и никогда ещё так яро не почитали, ни одному божеству не поклонялись так истово.

Впрочем, эта скульптура была далеко не самой роскошной. Пик на горе Тайцаншань, где несколько лет жил и обучался его высочество, переименовали в пик Принца. Именно там построили первый дворец Сяньлэ, и там с первой статуи его высочества государь лично снял полог на церемонии открытия. Высота той скульптуры составляла пять чжанов; над ней трудились самые искусные мастера страны. Её отлили из чистого золота, поэтому её смело можно было назвать золотым телом[19].

* * *

Во дворце Сяньлэ не переводились просители, обивавшие пороги. Весь треножник перед храмом был утыкан всевозможными благовониями, ящик для пожертвований пришлось установить куда крупнее и прочнее, чем в других храмах, потому что обычного не хватало и припозднившимся посетителям было попросту некуда класть деньги. Прудик у входа во дворец тоже был завален ими; под сверкающей на солнце рябью поблёскивало медной зеленью дно, а старые черепахи под градом монет попрятались в панцири и не осмеливались вылезать. Даже увещевания монахов не помогали – люди не прекращали кидать монеты. Во дворике, окружённом красными стенами, росли сливы, чьи веточки были украшены несметным количеством алых лент с просьбами об удаче. Развеваясь на ветру, они являли собой дивное зрелище.

Ну а в главном зале Се Лянь чинно восседал на постаменте под собственной статуей и смотрел на всех с высоты. Сокрытый от посторонних глаз, он мог отлично слышать, как переговариваются между собой верующие:

– Чего это в храме его высочества нет футонов для молитвы?[20]

– Смотритель сказал, что здесь вообще нельзя на коленях стоять. Очень странно: храм-то открыт…

Кто-то вмешался:

– Вы, наверное, впервые во дворце Сяньлэ. Такие уж тут правила. Говорят, после вознесения его высочество явился во снах настоятелям своих храмов и передал, что верующим не надо вставать на колени.

Хоть его никто и не видел, Се Лянь всё равно согласно кивнул. Но те двое вдруг рассмеялись:

– Что за чушь? Врёте вы всё! Боги для того и существуют, чтобы перед ними преклоняться.

Принц поперхнулся. А кто-то ещё поддакнул:

– Ну конечно надо вставать на колени. Только так можно молиться искренне!

– Нет футонов – и ни к чему. На полу устроимся.

Один из них опустился на колени, и остальные последовали его примеру. Сотни людей внутри и снаружи храма принялись отвешивать поклоны статуе, бормоча при этом молитвы и загадывая про себя желания. Се Лянь молча спрыгнул с постамента и подумал: «Ладно, постепенно привыкнут…»

В следующую секунду на него лавиной обрушился нестройный хор людских голосов.

– Молю об успешной сдаче экзамена для продвижения по службе. Если исполнится, щедро отблагодарю!

– Пусть меня минуют опасности в пути!

– Девушка, что мне нравится, засматривается на моего наставника. Молю, сделайте его пострашнее, ну пожалуйста!

– Да провалиться мне, если не рожу здорового сына!

О чём они только не просили. У Се Ляня от их галдежа аж голова распухла, и он поспешил произнести заклинание, чтобы отгородиться от этих голосов. Однако стоило им стихнуть, как раздался громкий крик и человек в чёрных одеждах, зажимая уши, выбежал из глубины зала с воплем:

– Это что за дерьмо?!

Верующие никак на это не отреагировали и продолжили бить поклоны, а Се Лянь вздохнул, похлопал юношу по плечу и улыбнулся:

– Нелегко тебе приходится, Фэн Синь.