Благословение небожителей. Том 6

– Да за это время можно было свинью научить шить! Что ж вы такой криворукий? Иголкой только себе в пальцы попадаете!

– Надо же, и когда ты так со свиньёй преуспел? – влез Фэн Синь. – Или опять просто хвастаешься?

– Смиритесь: вам не дано! – без обиняков сказал Му Цин.

В кои-то веки ему выпала возможность ткнуть принца носом в его несовершенство – даже настроение улучшилось. Фэн Синь тут же вступился:

– Не язык, а змеиное жало! Лучше бы похвалил его высочество! Носить одежды и самому их шить – разные вещи. Да и не настолько всё плохо… Этот пояс вполне можно использовать по назначению.

– Давай так: бери эту красоту себе, и, если решишься, надев её, выйти в свет, я признаю свою неправоту!

Фэн Синь не успел ответить – Се Лянь уже скомкал поделку и спрятал подальше.

– Нет, так не пойдёт. Оставлю себе!

У него рука не поднималась отдать кому-то это уродство.

* * *

Фэн Синь и Му Цин оказались бессильны, и принц отправился за советом к ещё одному другу.

– Подарок? Ваше высочество, вы обратились по адресу! У меня множество… в прошлом я повидал множество драгоценностей!

Они вдвоём сидели на корточках на обочине дороги. Ши Цинсюаню не терпелось поделиться своей мудростью – слова лились из него рекой, и Се Лянь приготовился внимать советам сведущего человека. Ши Цинсюань запустил руку в растрёпанные волосы и объявил:

– В мире полно бесхозных сокровищ, но заполучить их будет непросто.

– Просто и не нужно, – закивал принц.

Чем больше стараний он приложит, тем ценнее подарок! Вот бы никто в целом мире не мог достать эту вещицу, кроме Се Ляня… Он вручит Хуа Чэну сию диковину в знак своих искренних чувств, и тот вскинет бровь, улыбнётся… Принц представил эту картину и на радостях чуть не захлопал в ладоши.

После недолгих раздумий Ши Цинсюань предложил:

– Может, Кувшин звёздного неба? Ваше высочество, вы о нём слышали? Невероятно драгоценный сосуд! Если ночью поставить его так, чтобы в вине отражались луна и звёзды, то он зарядится энергией самих светил! Красивый подарок, а ещё очень полезный для занятий самосовершенствованием.

Се Лянь кое-что вспомнил и нахмурился.

– В чём дело? – удивился Ши Цинсюань.

– Вы о большом кувшине из чёрного нефрита? – Принц развёл руки в стороны, чтобы показать размер. – Украшенном россыпью звёзд?

– Откуда вы знаете?! Вы его видели?

Ещё бы… В прошлом месяце Се Лянь хотел налить себе воды, но позабыл, что у него болит рука, не удержал кувшин и разбил вдребезги. Хуа Чэн сразу же подбежал справиться о ране принца, а тот всё сокрушался о прекрасном сосуде и спрашивал, можно ли его починить. Князь демонов заверил, что это лишь безделушка, он даже не взглянул на осколки, велел слугам прибраться и увёл Се Ляня залечивать руку. Принц вспомнил тот случай и поразился: неужели он уничтожил столь редкое сокровище?!

– Наверное… это нам не подходит, – вздохнул Се Лянь. – Давайте подумаем ещё.

– Хм… – Ши Цинсюань ничего не понял, но послушался и напряг память. – Вот ещё идея – Кисть восьми сторон света. Удивительный артефакт! Кончик её изготовлен из хвоста древнего оборотня, а ручкой служит росток чудесного бамбука. Если не заниматься письмом, на ней вырастают…

– Листья из зелёного нефрита?

– Верно! Ваше высочество, вам и это известно?

Конечно. Хуа Чэн ежедневно использовал эту кисть, упражняясь в каллиграфии. И когда иероглифы получались кривыми, винил в этом негодный инструмент, швырял его на пол, а иногда мог и вовсе поддать ногой. Се Ляню много раз приходилось потом искать несчастную кисть по всему залу, чистить и возвращать на место.

– Тоже не то. У вас есть ещё идеи?

Ши Цинсюань назвал около десятка уникальных драгоценностей, но все они оказались принцу знакомы – и все, насколько он знал, постигла печальная участь: стул, на который Хуа Чэн вставал ногами, одеяло, постеленное на пол… Он либо использовал артефакты не по назначению, либо забрасывал куда подальше.

Осталось ли вообще в мире сокровище, которое Хуа Чэн не видел или не может заполучить?

Вряд ли. Значит, сокровища в подарок не годятся.

* * *

В отчаянии Се Лянь обошёл всех своих знакомых. Цюань Ичжэнь умел только тайком подсовывать золотые слитки, а Хуа Чэн не нуждался в деньгах. Пэй Мин дарил шикарные подарки женщинам, но понятия не имел, чем порадовать мужчину. Принц сунулся было к Линвэнь – ей удалось избежать заключения, заручившись поддержкой нескольких чиновников высшего ранга, и доказать всем свою незаменимость, – однако теперь она тонула в море канцелярских дел, валилась с ног от усталости и причитала, что лучше спокойно сидеть в темнице, чем сражаться с бесчисленными стопками документов.

До дня рождения Хуа Чэна оставалось два дня, а Се Лянь так ничего и не придумал.

Всю ночь он ворочался, глаза его покраснели, и перед самым рассветом его наконец осенило. Принц тихо сел и бросил взгляд на Хуа Чэна, спящего рядом. За длинными ресницами не было видно его увечья, лицо смягчилось и дышало удивительной нежностью. Едва Се Лянь спустил ноги с кушетки, как позади раздалось сонное ворчание:

– Гэгэ, зачем ты так рано поднялся?