Благословенные монстры

– Как приятно видеть твой оптимистичный настрой, Серефин, – сказала Надя. Ее голос был хором, от которого по спине пробегали мурашки. Когда девушка обернулась – на ее лице появилось множество глаз, совсем как у паука. – У тебя остался тот кулон? Кулон Велеса?

– Я бы никогда не потерял такое прекрасное напоминание о самом худшем периоде моей жизни.

– Мы заточим его внутри.

– Как?

Она взглянула на Париджахан, затем на Малахию и улыбнулась.

– Ни в коем случае, Надя, – отрезал Малахия.

– Ты меня не остановишь.

– Это не твоя жертва.

Раздался оглушительный рев, и в небе открылась дыра. На месте горизонта осталась лишь непроглядная темнота. Серефин тяжело вздохнул:

– Что ты придумала?

– Надя, – вмешался Малахия.

Париджахан положила руку ему на плечо. Он немного расслабился, но весь его вид говорил о том, что их спор еще не закончен.

– Мне нужно, чтобы ты использовал всю свою дикую, хаотичную силу, – сказала она, коснувшись его щеки. – Мне нужно, чтобы ты выжил. Это не сработает, если он заберет тебя. Он уже проникал в твое сознание. Вы с ним одно и то же.

Малахия вздрогнул:

– Серефин, звезды?

Он нахмурился, схватил одну из окружавших его звезд и протянул ей.

– Концентрированная магия, – тихо сказала она. – Накаленная до предела. Создай из нее тюрьму, Серефин.

Он кивнул, и его руки засияли ярким светом.

Надя взглянула на Париджахан.

– Я не хочу просить тебя об этом, – сказала она, и ее голос – или голоса? – задрожал от волнения.

Аколийка улыбнулась:

– Ты же не думала, что я оставлю тебя одну?

53

Малахия Чехович

«Их было четверо. Их всегда должно было быть четверо, чтобы привязать кошмары к земле и сдерживать их в течение следующего цикла. У каждой песни своя особая роль. Тамаркин, Шишова, Милехин, Грешнева. Они умерли, но умерли мучениками. Они умерли, чтобы цикл мог начаться заново».

Отрывок из дневника неизвестного автора

Надя подошла к Малахии, притянула его к себе и крепко поцеловала.

Перед ними бушевала буря, разрывающая мир на куски. С каждой секундой она становилась немного сильнее. Чирног становился немного сильнее.

– Последний бой, любовь моя. На этот раз мы будем сражаться плечом к плечу, – прошептала она.

Он прижался лбом к ее лбу.

– Я совершил так много ошибок. Мне очень жаль.

Она рассмеялась и медленно отстранилась от него.

– Пелагея говорила, что великую магию могут творить только те, кто признает свои ошибки. Поэтому ты решил покаяться?

Малахия приподнял брови. Он так сильно хотел узнать это заклинание телепортации.

– Никакого сожаления! Бессовестный до самого конца. Твое извинение не считается, потому что тебе не жаль, – она улыбнулась, глядя на него снизу вверх. Возможно, это был последний раз, когда он видел ее улыбку, бледные веснушки и слегка наморщенный нос.

Малахия поцеловал ее в переносицу.

– Ты в этом уверена?

Он бы хотел, чтобы нашелся какой-нибудь другой способ. Чтобы ей не пришлось идти прямо в раскрытую пасть Чирнога.

– На моей стороне два самых могущественных мага Транавии, – ответила Надя. – Я ни в чем не уверена, но я должна попробовать. Это должна быть я. – Она вырвалась из его объятий и после недолгих колебаний подбежала к Серефину, чтобы поцеловать его в щеку.

– Ты невыносим, – сказала она.

– Это распространенное заблуждение, – ответил он.

Малахия повернулась к Париджахан, которая склонила голову набок.

– Просто чтобы ты знала, – сказал он. – Я не хочу, чтобы вы обе туда шли.

Она грустно улыбнулась, беря его за руки.

– Я рада, что вы с Рашидом столкнулись в том переулке, Малахия Чехович. Я рада, что мы познакомились.

– Мне нечасто приходилось слышать такие слова, – он поцеловал ее в лоб. – Спасибо.

Надя вернулась, взяла Париджахан за руку, и они вместе ушли прямо в бурю.

Серефин глубоко вздохнул. Малахия немедленно приступил к работе. Он снял с пояса книгу заклинаний и бросил ее на землю. Книга не принесла бы ему никакой пользы, но кровь… это совсем другое дело. Кровь обладала силой. Все возвращалось к магии крови, даже несмотря на то, что она была стерта из памяти людей.

– Я вижу, что ты создаешь заклинание, но было бы неплохо сперва обсудить это со мной. Я не могу читать твои мысли, и тебе нужна моя помощь, – сказал Серефин. Их должно быть четверо. Четыре направления, четыре стороны света, четыре угла клетки. В этом был смысл, но он не думал, что кулон сработает.

– На кулоне есть символ Велеса, а значит, он бесполезен.

– Велес говорит, что это грубо, – заявил Серефин.

Малахия пристально уставился на него, прежде чем покачать головой. Он не хотел смотреть, как Надя входит в эпицентр энтропии. Он просто не мог найти в себе сил.

Выдернув из-за пояса свой клинок, он начал вырезать на земле линии: по одной возле каждого угла его книги заклинаний.

– Ты настоящая загадка, – сказал Серефин.