Благословенный

— Ну, верно, они погибли. Раз оказалось, что они не нужны, он, верно, их выкинул!

Фёдор Иванович возмутился так, что аж руками замахал.

— Пётр-то Семёнович? Выкинул саженец? Да ни в жисть! Он же их, как детей, любит! Он эти деревца вёз в своей каюте. Пётр Семенович над ними все плавание трясся, лучшую воду им пускал на полив, когда все мы тухлятину глотали, а как шли Магеллановым проливом, он свою каюту отапливал жаровней, дабы растения сии не замёрзли. Еще чего, «выкинул»!

— Так куда же он дел их?

— Наверняка посадил возле своего дома. У него же там целый огород из местных плодов, в разных плаваниях приобретённых. Наверное, там и «гебеи» эти сидят!

Бригадир Муловский усмехнулся. И правда, выкинуть саженец или какую ещё растюху — это на господина Палласа совершенно не походило!

— Ну, пойдёмте же скорее, посмотрим, что растёт у него на дворе!

Всей комиссией, с губернатором во главе, отправились они к уединённой хижине Палласа.

Совсем скромный домик, со стенами из рисовой соломы и крытой пальмовыми листьями крышей, теперь, с отбытием Палласа в плавание, уже месяц как пустовал. Неугомонный пруссак развёл вокруг него целый огород, бурно разраставшийся. Муловский и Епишев с интересом осматривали все эти растения, но… что из них — гебея, и есть ли она здесь? К несчастью, спросить-то было не у кого — корабль, на котором тот год плавали в Амазонию, ушёл в новое плавание; уплыли и Корзинщиков, и Паллас.

Наконец, Григорию Ивановичу пришла в голову идея.

— Господа, а кто тут присматривает за этими растениями? Наверняка Паллас не мог оставить своих любимцев без надзору?

Бросились расспрашивать и искать: и сразу же сыскали Сидора Петрова, денщика Василия Корзинщикова.

— Да, ваше Высокородие, — охотно подтвердил он, — так и есть, я присматриваю за хозяйством Петра Семёновича, с тех пор как он в море ушёл.

— И где эта самая гебея?

— Гебея, должно… вот здесь. Вот она сидит, на осину похоже, — наконец произнёс Петров, указывая на четыре тоненьких невысоких деревца, мирно зеленевших у самой ограды.

— Точно она?

— Навроде бы, да…

— Давайте проверим!

Немного взрезав бледную кору, дождались, когда на разрезе возникнет бледная капля млечного сока. Майор Епишев осторожно коснулся её пальцем, растёр её.

— Латекс. Так и есть!

Муловский осторожно, с облегчением, выдохнул.

— Ну, пусть растут себе. Смотри, ухаживай за ними лучше! А Пётр Семёнович приедет — подумаем, как с ними быть!

* * *

Бриг «Тутухтан» под командованием капитана князя Д. С. Трубецкого тем временем шёл на восток. Дмитрию Сергеевичу согласно инструкций, получнных от цесаревича Александра, было поручено наладить контакты с султаном Брунея. Это небольшое государство, предположительно, находилось где-то на севере острова Борнео, сиречь Калимантан.

Экипаж с самого начала пути вызывал беспокойство у офицеров. Из-за сильного некомплекта моряков на корабль пришлось набрать немало малайцев, индусов, а также и иных иноземцев: испанца Гонсало, португальца с Гоа по имени Арманду Кайреш, и филлипинца Калао. Иностранцы, нанятые в разных местах и не знавшие друг друга до найма, однако же, удивительно быстро сговорились и, по мнению офицеров корабля, требовали особого к ним внимания.

Поначалу ничего не происходило; но затем, когда корабль шёл среди многочисленных островов на побережье Калимантана, офицеры заметили, что за их кораблем следует «прао», одна из необычайно больших малайских лодок, способных, между прочим, развить огромную скорость и «утереть нос» любому европейскому судну. Лодка эта все время держалась сзади на определенном расстоянии и занимала позицию между солнцем и «Турухтаном» таким образом, чтобы с русского корабля можно было увидеть только лишь ее силуэт.

Рядом был берег скалистого острова, и «Турухтан» сбавил скорость, чтобы течение случайно не выбросило его на прибрежные рифы. Прао было исчезла из поля зрения, но вдруг появилось на выходе из пролива между берегом и скрывавшей ее скалой и поплыло наперерез нашему паруснику.

Экипаж малайской лодки на первый взгляд показался малочисленным, но, приглядевшись повнимательнее, марсовые наблюдатели вскоре заметили довольно много людей, лежащих на дне прао, старавшихся укрыться от наших взглядов.

— Если бы не эти проклятые течения, которые пригнали нас ночью к берегу, и не этот слабый бриз, — обратился капитан Трубецкой к своему помощнику Маталыкину, — то мы могли бы уйти в открытое море и не оказаться в этаком опасном положении!

— Это правда, Дмитрий Сергеевич, — отвечал Маталыкин, морща облупленный от солнца нос. — Но раз уж дело приняло такой оборот, так пора бросить жалобы, да и приготовиться к бою!

— Совершенно с вами согласен, господа, — произнёс мичман Корзинщиков, — Если вы мне позволите, капитан, приказать от вашего имени принять известные меры предосторожности, о которых вам, возможно, некогда было подумать, то я это сделаю с большим удовольствием.