Благословенный

С ним даже никто не стал спорить. В итоге предложения Понятовского отвергли, и войска наши двинулись к Варшаве. С запада в пределы Польши вступили и прусские войска, несостоявшиеся союзники поляков в войне против России.

Силы были слишком неравны. Русские подошли к Варшаве на несколько миль с двух сторон. Король Польский отказался от дальнейшей борьбы и со всею армией присоединился к Тарговицкой конфедерации. Военные действия прекратились; одна господствующая партия сменилась другою.

Удивительно, но когда русские войска подошли на пушечный выстрел, все в Варшаве вдруг сделались врагами конституции 3 мая и сторонниками Тарговицкой конфедерации! Лишь несколько магнатов остались непримиримы: они ходили по Варшаве и призывали горожан к восстанию во имя свободы, но без успеха. В итоге все они уехали за границу, а Польша была оккупирована.

Между тем прусские дипломаты уже вовсю говорили о повторном разделе Польши. Оправдание этому было весьма оригинально: предполагалось что Австрия, Пруссия и Россия начнут войну против революционной Франции, а в виде вознаграждения за издержки на борьбу с мерзкими революционерами эти страны должны были получить польские владения. Идея странная, но в осьмнадцатом веке проводились и не такие комбинации! В это же время Австрийская Империя проталкивала идею обмена принадлежавших ей Испанских Нидерландов на Баварию, причём с «доплатой» опять же за счёт польских земель.

Выглядело всё это крайне печально. Поляки давно уже не пытались ни на кого нападать, но это вынужденное миролюбие им нисколько не помогало. Увы, в этом мире надо быть сильным, иначе тебя очень скоро назовут «больным человеком» и ещё при жизни начнут делить твои владения. С’est la vie.

* * *

Всё это время я поддерживал письменное сообщение с Суворовым. Генерал-аншеф в ответной корреспонденции ко мне выступал истинно-несчастным человеком: одна война окончилась без него, другая подготовлялась, велась и завершилась также в его отсутствие, а между тем оба театра войны он близко знал, и заслужил на них своё блестящее боевое имя. Суворов рвался из Финляндии, как лев из клетки, попутно подозревая всех во зложелательстве, в интригах и подвохах.

К этому добавлялись в личные неурядицы: помолвка Дмитрия Салтыкова с Наташей тоже расстроилась. Оказалось, что граф Николай Иванович Салтыков попросту заигрывал с Суворовым, пытаясь применить его против Потёмкина: когда же Светлейший князь внезапно умер, Суворов оказался вдруг не так уж и нужен Салтыкову, и помолвку детей отложили на неопределённый срок.

Это увеличило взаимное раздражение и нападки между Суворовым и кланом Салтыковых. Предместником Суворова в Финляндии был граф И. П. Салтыков, довольно посредственный полководец, но человек родовитый и со связями, которые он ловко умел приобретать и сохранять угодливостью перед сильными мира сего. Защищая себя от нападок, Суворов поневоле приводил в свое оправдание беспорядки и неумелость салтыковского командования, и не церемонился при этом в выражениях. Представленную Салтыковым ведомость он называл в официальном письме «бестолковою»; писал, что Салтыков доказал свое «недоумие», и тому подобное. Это только подливало масла в огонь; Салтыков и его приятели усиливали отпор и нападения; Суворов — без связей, без поддержки, тщетно возвышал свой голос: обвинения против него не стихали.

На бедной Наташе это сказывалось не лучшим образом: сколько раз во времена её дежурства в роли камер-фрейлины я замечал её расстройство и следы слёз. Мне было страшно жаль эту умненькую и живую девочку, едва достигшую 17-летия, и оказавшуюся вдруг в серпентарии женского коллектива Русского Императорского двора. Но всё что я мог — это лишь показать своё расположение к дочери великого полководца.

Однажды, когда она выглядела особенно несчастной, я вершил расспросить бедняжку о гнетущих её печалях.

Оказалось, дело даже не в соперничестве фрейлин.

— Как только расстроилась помолвка моя с Дмитрием Николаевичем Салтыковым, так папа́немедленно нашёл мне жениха. Филипп фон Эльмпт, сын военачальника, батюшкина сослуживца. А мне он не нравится! Не хочу за него!

Мне, признаться, это понравилось. Сколько девиц тут выходит замуж, слепо покоряясь воле родителей, и, понятное дело, ничего хорошего из этого не выходит. То, что Наташа решила отстаивать своё женское счастье, на самом деле, говори в её пользу. Но я решил хоть немного поддержать великого полководца:

— Но, Наталья Александровна, подумайте сами: ведь отец ваш хорошо знает и предлагаемого вам жениха, и его родителей. Наверное, он оценил их по достоинству, и зная, как тщательно Александр Васильевич выполняет всякое дело, за которое берётся, надо полагать, что он сделал хороший выбор. Можете ли вы в вашем возрасте оценить, как будет вести себя мужчина через пять, десять, двадцать лет? Полагаю, нет. Может быть, вам стоит довериться выбору отца?