Благословенный. Книга 4

Собеседника Михаила Илларионовича звали Жак-Бальтазар Ле Брюн. Молодой провансалец (ему не было ещё и 40 лет), потомственный корабельный инженер, и восходящая звезда судостроения Оттоманской Порты. В этой характеристике прекрасно всё, — кроме последнего пункта! Немалых трудов стоило Кутузову затащить этого месье в посольство для откровенного и предметного разговора; и вот они наслаждаются замечательным турецким кофе на балконе посольского особняка.

— Право, мне так жаль, что ваш великолепный корабль погиб, едва вступив в строй!

Ле Брюн насупился. 120- пушечный «Мессудие», флагман турецкого флота, едва-едва спущенный со стапелей, тут же сгорел дотла во время прорыва Ушакова через Проливы полтора месяца назад. Его обгорелый остов до сих пор виден из окон русского посольства. Конечно, к строителю по этому поводу не должно было быть никаких претензий: и самый лучший корабль в мире недолго выдержит обстрел калёными ядрами. Именно так рассуждали бы любые разумные люди везде и всегда…но только не в Истамбуле. Недели не прошло, как Ле Брюн стал жертвой совершенно идиотского расследования: чиновники Порты несколько раз вызывали его на допрос о причинах пожара на корабле. Видимо, им не могло прийти в голову, что деревянный корабль от соприкосновения с раскалённым докрасна чугуном непременно вспыхнет и сгорит, даже если такелаж его сплошь увешать знаменами с цитатами Пророка, а борта обить страницами из Ал-Корана. Это расследование страшно раздражало француза: будучи умным человеком, он понимал, что у недрах административного аппарата приютившей его страны зреет желание найти козла отпущения за немыслимое унижение, нанесенное им русским Черноморским флотом на глазах султана и всей столицы; и он, чужак, недавно лишь появившийся в Истамбуле и сразу наживший себе множество врагов среди местных инженеров, прекраснейшим образом подходил на эту роль…

— Право же, не могу даже себе представить, как это всё для меня кончится! — чистосердечно отвечал Ле-Брюн Михаилу Илларионовичу.

— Кстати, не желаете шампанского? «Moum demi-sec cordon vert», лучшее из даров вашей Родины! Уверен, вы скучаете по хорошему шампанскому: турки прекрасно разбираются в кофе, но вот с вином у них всё довольно-таки скверно!

— Извольте, не откажусь — охотно откликнулся Ле Брюн.

— Должно быть, вы не представляете, как я вам сочувствую! Позицию турецких адмиралов можно признать крайне неразумной, — продолжил Кутузов, когда стоившая, как два мешка первоклассного кофе, бутылка была откупорена и шипучая жидкость оказалась в бокалах гранёного богемского стекла. — Все знают, что новейшие русские корабли, построенные по заказу императора Александра, исключительно опасны. Ведь вы видели их, не так ли?

— Да, видел, как и весь Стамбул. Надо признать, в тот день адмирал Ушаков был хозяином турецкой столицы. Стоило ему спустить десант, и над дворцом Топкапы уже реял бы стяг с двуглавым орлом!

— Ну, что вы! Мы никогда не поступим таким образом! Нашей целью было лишь принудить Диван исполнять мирный договор, подписанный в Яссах несколько лет назад. Согласно его русские корабли могли проходить Проливы по одному, с задраенными орудийными портами. Но раз султан, подстрекаемый гнусными иностранцами, решил, что такие условия для него более неприемлемы, адмиралу Ушакову пришлось идти в боевом ордере и во всеоружии. Вы видели, к какой трагедии это привело… Очень, очень неразумно! Но однако же вернёмся к вашим любимым кораблям. Вы видели их рангоут, их такелаж: не правда ли, впечатляюще?

— Да, я был удивлён. Похоже, ваши мастера сделали огромный шаг вперёд!

— О, вы не представляете, насколько! Теперь обводы корпуса определяются в опытовом бассейне, устроенном в Адмиралтействе, а прочность достигается применением железных связей. Новейшие корабли и фрегаты имеют железные мачты немыслимой ранее высоты, так что скорость наших фрегатов достигает четырнадцати узлов!

— Неужели? — поразился француз. — Это, несомненно, выдающийся результат!

— Да. Это всё высокие мачты и прочный такелаж, а также… Михаил Илларионович на секунду замешкался, и, отвернувшись, тайком взглянул в крохотную шпаргалку, заготовленную для разговора, — … ., а также «телескопические лисель-реи». Приставляете, месье — телескопические! А самое главное — в Кронштадте делают теперь многочисленные и очень успешные опыты по установке на корабль парового двигателя. Это совершенно перевернёт всё кораблестроение мира!

— Паровой двигатель? — с сомнением переспросил Ле Брюн. В его представлении такая штукенция могла находится где-то на шахте, в крайнем случае — на лесопилке. Но уж никак не на корабле!

— Как ни невероятно сие звучит, а всё же это правда. Речной флот уже пользуется этим устройством. Два года назад император Александр, ещё будучи наследником, совершил путешествие вниз по Волге на пародвижущем судне, и теперь они уже отнюдь не редки! Я сам видел в Севастопольской бухте паровой буксир, буксирующий суда при неблагоприятном ветре. Очень удобно!

— Как же движущая сила пара передаётся воде?