Благословенный

Дженни понравилось все, что для нее купила Кэрол, и она не захотела ничего здесь оставлять. Патрик собрал все свои фигурки в большую коробку. Рэй по поручению Кэрол упаковал все фотографии, журналы с Мэттом, кое-что из ее вещей, забрал наличные деньги из сейфа и новые фальшивые документы, которые могли еще пригодится, как была уверена Кэрол.

Патрик все-таки еще раз наведался в соседний дом, на этот раз войдя внутрь. Ключ от дверей он не нашел на том месте, где его всегда оставляли Нол и Исса, но сумел вскрыть замок, как научил его Исса. Комнаты были в беспорядке. Патрик понял, что Исса в спешке собирал вещи. Вокруг дивана в гостиной валялись окровавленные простыни и полотенца. Значит, он все-таки привез Нола сюда, вытащил пули, а потом увез его, не потрудившись за собой прибраться. Видно было, что он очень торопился. Сюда они больше не вернутся. Никогда.

Несколько минут Патрик стоял посреди этого хаоса, разглядывая все сквозь застилавшие глаза слезы, вспоминая этих двоих и все то время, что они провели вместе. Никогда этого больше не будет. Не вернуться они сюда, в эти дома, ни он с мамой, ни они, не будут снова все вместе, как одна семья.

Тяжело вздохнув, Патрик отвернулся и ушел, тщательно прикрыв входную дверь. Сердце его щемило такой тоской, что только теперь он осознал, как привязался к этим двоим, как привык к тому, что они рядом. Он задавался вопросом, почему у взрослых все так сложно? Зачем мужчины влюбляются в чужих жен, как Рэй и Нол? Как было бы хорошо, если бы Рэй оставался просто Рэем, как раньше, а не влюбленным в мать отцом лисят, а Нол был бы дальше ей простодругом. Тогда не было бы крови, вражды, лжи и тайн. Мама могла бы быть с папой (когда Луи научит, как защитить его от проклятия), дружить с Нолом и Иссой, а папа бы не враждовал с Рэем, не ревновал бы к нему. И все было бы просто и хорошо. Но нет, этим взрослым надо все испортить, усложнить, перессориться, запутать так, что потом не распутать. Мама тоже молодец, натворила дел, папа, Рэй, Нол… сама теперь запуталась среди них и что делать не знает. Понятно, что с Нолом она связалась ради того, чтобы папу спасти. Понятно, что захотелось отомстить папе — но зачем с Рэем? Тем более, если знала, что он ее любит! Не могла отомстить с кем-нибудь посторонним, что ли! И как-нибудь поосторожнее, не забеременев при этом!

В общем, Патрик был крайне зол, на всех. И на каждого. Даже на отца. За то, что сделал из мамы пленницу, за то, что так побил и, естественно, из-за того, что отказался взять Дженни. Что не верил тому, что говорил ему Патрик, что считал маму сумасшедшей.

Патрик пытался увидеть Нола и Иссу, узнать, где они. Но у него не получалось. Он не видел ничего! И даже не мог связаться с Луи. Хотя до того, как вернулся в Сан-Франциско, он мог без труда с ним связаться в любой момент. Он не видел ничего, только какой-то странный свет. Все его видения происходили в окружении тьмы, но сейчас словно кто-то включил яркий прожектор, который ослепил его, разогнав всю тьму, ослепив и оглушив его. Мальчик понял, что это то, о чем говорил Луи. Но он говорил о лисятах, что это от них исходит этот странный свет. А лисята сейчас были далеко. Патрик надеялся, что приехав в Нью-Йорк, он избавится от этого света и сможет связаться с Луи, узнать что-то о Ноле и Иссе. Он теперь не был уверен в том, что Нол жив. Он был уверен в том, что он жив, потому что не почувствовал его смерть, не увидел его среди мертвых, не мог призвать его. Но теперь Патрик понял, что это могло происходить не потому, что Нол не умер, а потому что он теперь не видел и не чувствовал с тех пор, как оказался в Сан-Франциско. До того Нол был жив, в этом Патрик был уверен, но с тех пор, как появился этот свет — уже нет. Нет, лисята его так не блокировали. Он мог видеть, когда они были рядом. Нет так хорошо, когда рядом их не было, он почувствовал разницу, но все же он мог. Их свет не был таким сильным, как теперь тот, что слепил его сейчас. Когда Рэй увез лисят, Патрик вдруг почувствовал себя сильнее, тьма сгустилась, видения и ощущения стали ярче, четче. Лисята делали его слабее, теперь он это понял. Но окончательно силы его не лишали, как происходило теперь. Мама тоже жаловалась, что с тех пор, как оказалась в Сан-Франциско, не может призывать мертвых. Ей могли только сниться какие-то смутные сны, как было раньше, в которых она почти не могла разобраться. И Патрик напрягался, пытаясь понять, где источник, увидеть.

И увидел.

Они сидели за столом и ужинали заказанной пиццей. Пока Рэй и Дженни и чем-то тихо разговаривали, Патрик прикрыл глаза, сосредоточившись. Зажмурившись от яркого света, словно сквозь веки ему святило солнце, он пытался его отогнать. Свет не жег его, как Луи, но больно слепил, и чем больше он напрягался, пытаясь пробиться сквозь него, тем ослепительнее он становился, словно с усилиями мальчика прибавлял мощности, чтобы подавить его силу.

— Рик, что с тобой? Что ты делаешь? — услышал он удивленный голос Рэя.