Читаем Благоуханность. Воспоминания парфюмера полностью

Франция тесно связа с парфюмерией уже не одно столетие. Нелегко объяснить изменение моды на типы женской и мужской красоты, на различные виды искусства, но, думается, эти вкусы зависят главным образом от класса, управляющего страной. Так, правление аристократии диктует моду на пышную, непригодную для работы одежду; демократии — на практичное и более простое платье. Духи королевского Версаля отражали характер сановников того времени. В них за маской изысканных манер таились дерзкий любовный реализм и уверенность в быстром достижении желаемого. Духи этой эпохи почти всегда афродизиачны; их формулы нам хорошо известны — они в избытке содержат мускус, амбру и цибет. Остальные ароматы лишь скромно их дополняют. А вместе с тем уже многие другие благоуханности были тогда хорошо известны, просто они не соответствовали требованиям эпохи.

Ужасы революции, кровопролитные наполеоновские войны, приход к власти буржуазии — и вкус на духи изменился. Буржуазный класс не знал ни темперамента, ни размаха аристократии; страсти были чужды ему, и в духах он искал лишь натуральности и доброкачественности. И только что созданные одеколоны, и новые духи несли свежесть, несложность, душистость цветочных масел. Но простота натурализма быстро приелась, и с 60-х годов прошлого столетия ее сменила романтическая школа, завоевав вкус широкой публики. Все способствовало этой победе: музыка, литература, искусство. Снова аромат духов стал полон силы и крепости, но в него вошла небывалая фантазия, чему способствовали достижения химии в области ароматов. От натуралистической школы романтизм сохранил большой процент цветочных эссенций, от реалистической — прибавил животные ароматы, не превышая известной "приличности". И духи стали по-новому нежными, благоуханными, капризными, как женщины того времени. Они сразу же были оценены по достоинству. Понравились не только их внешние качества, но и внутренние свойства: умение подчеркивать женственность, слабость, беззащитность и все то, что особенно воздействует на психику мужчины.

Романтическая школа дала целый ряд первоклассных духов, полных жизни, тепла и законченности; она сумела наиболее полно осветить лучшие стороны женского характера.

Целый ряд французских, а также некоторые английские Дома способствовали огромному успеху этой школы. Главным образом успех этот обязан исключительному таланту трех французских парфюмеров: Герлена, Коти и Парке из Дома "Убиган". Один за другим они выпустили духи, замечательные по оригинальности и качеству. Вслед за ними и другие Дома дали целый ряд первоклассных произведений. Эти годы мира, благосостояния, легкости жизни особенно способствовали расцвету романтической школы.

Со временем все большая эмансипация женщин, их "модернизм", пристрастие к курению, любовь к путешествиям и автомобилю да еще механизация жизни произвели новый сдвиг во вкусах широкой публики. И ужасы войны 1914–1918 годов ускорили этот сдвиг. Люди, побывавшие на фронте, а за ними и молодежь меньше верили в будущее, торопились жить и чувствовать, требуя от настоящего всей полноты переживаний, всей яркости и красочности. Требования эти не довольствовались мечтами и фантазиями, они принадлежали новому мировоззрению и были совершенно чужды нашим бабушкам, еле понятны матерям, но близки нам и нашим детям. Новая музыка, новые танцы, быстрота передвижения, характерный запах автомобилей и вокзалов, связанный с радостью дальних путешествий, горечь папиросы, вкус сложного коктейля, а главное, любовь к жизни в дыму и шуме больших городов — все характеризует этот сдвиг. Уже в конце прошлого столетия Гюисманс гениально предвидел новую перемену, и в его романе "A rebours" ("Наоборот"), написанном в 1890 году, герцог дез Эссент создал духи, внеся в них нотки горечи, вполне отвечающие современной концепции жизни.

Импрессионистская школа берет свое начало от духов "Шанель № 5", появившихся в конце первой мировой войны, в 1922 году. Их появление было восторженно встречено молодежью и людьми передовыми, с отрицательным недоумением — старшим поколением, закосневшим в узких рамках прошлого. Яркость и радость жизни, которые давали "Шанель № 5", были им непонятны, а сила нового аромата слишком велика и ослепительна. Так, вихрь вальса опьяняет людей молодых и сильных и недоступен старикам. Цена на "Шанель № 5" была очень высока, и этим сразу воспользовались их противники, уверяя, что своим успехом новые духи обязаны обычному снобизму. Однако эти духи первыми сумели благороднейшим образом ответить на новые веяния, новый вкус эпохи… Вслед за ними огромный успех выпал на долю "Crкpe de Chine" от Мило и "Arpиge" от Ланвена, и победа импрессионистской школы была закреплена.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное