Читаем Благоуханность. Воспоминания парфюмера полностью

К четвертой группе можно отнести названия неожиданные: они либо радостны и праздничны, либо звучат как мечта или фантазия, либо кажутся заимствованными из чужеземных сказок, либо из далеких и прекрасных краев. Так, исключительно удачным представляется мне название духов «Nuit de Noлl» («Рождественская ночь», 1923) от Карона. Они как-то сразу вызывают в нас воспоминания детства, светлое ожидание праздника, всех его радостей. Хорошо также название «Carnet de Bal» («Бальная книжечка», 1935) от Ревьона. В них мечты, ожидание встреч, радость от новых туалетов, музыки, танцев. «Cњur de Joie» («Радостное сердце», 1946) от Нины Риччи вызывает чувство легкости, веселья. А вот имена фантазии, уносящие в далекие годы, в прошедшее и волнующее: «Heure Bleu» («Голубой час», 1913) от Герлена; «Nuit de Longchamp» («Ночь в Лоншане», 1936) от Любена; «Sortilиge» («Чары», 1936) от Ле Гальона; «Soir de Fкte» («Праздничный вечер», 1946) от Жермен Леконт и др.

О красоте и великолепии прошлого говорят нам «Ambre Antique» («Античная амбра», 1908) от Коти и «Pompeп» (1907) от Пивера; «Byzance» (1925) от Греновилля.

В эту же группу можно включить названия, зовущие в далекие страны, к далеким путям и дорогам, такие, как: «Sleeping» (1939) от Скиапарелли; «Tropique» (1935) от Ланком; «Shanghaп» (1934) от Лентерика; «Bois des Iles» («Дерево далеких островов», 1925) от Шанель; «Nostalgia» (1938) от Жермен Монтей.

К пятой группе относятся духи с коротким названием числа или слога: «№ 5» и «№ 22» от Шанель, «10» от Баленсиаги, «8/8» от Стерле; «Si» (1957) от Скриапарелли, «De» (1960) от Живанши, «Y» от Сен-Лорана.

При выборе названия духов необходимо учитывать, чтобы его легко выговаривали иностранцы, так как, чем легче и проще название, тем больше раскупаются духи в туристический сезон. Не следует забывать, что и американки и англичанки отлично понимают комичность своего произношения трудных французских слов и стараются избежать неловкостей. Хорошо найденное название, простое и в известной степени отвечающее аромату духов, уже является залогом их успеха. Так, гениально название духов «Joy» («Радость», 1933) от Пату. Оно легко произносится на всех языках, красочно и звучно; тонкость и богатство цветочной душистости духов действительно полны радости жизни.

Но далеко не все парфюмерные Дома стремятся оправдать названия духов их ароматом; они забывают, что название обязывает, обещает. Человек, купивший духи, если только он обладает вкусом, может пережить неточность названия как обман, разочарование, кражу и после этого относиться с недоверием ко всем другим изделиям Дома.

Понятен успех духов «Miss Dior» (1947) от Диора, так как их аромат, основанный на свежей душистости весенних цветов, прекрасно сочетается с девичьей прелестью их названия. Так, и название «Aprиs l'Ondйe» («После ливня»), данное в конце прошлого столетия Герленом одним из лучших своих духов, удивительно верно отвечает светлому аромату земли после короткого летнего дождя.

Вероятно, с каждым названием духов связано еще множество тайных психологических причин, личных воспоминаний, восторгов, грусти. Обо всем не расскажешь. Ограничусь лишь тем, что назову, чего следует особенно избегать, выбирая новые наименования для духов. Во-первых, надо бояться всего, что звучит «vieillot» («старообразно»), это отталкивает молодых и элегантных женщин, которые, как правило, боятся таких названий. Неудачны названия, содержащие слишком явные намеки, так как их не всегда удобно дарить и рекомендовать. Опасно давать названия, вполне корректно звучащие по-французски, но неблагозвучно — на других языках. Это надо проверять по словарям. Вспоминается такой случай. Новые духи, выпущенные в элегантном флаконе и составившие гордость Дома, получили звучное имя, ничего не значащее по-французски и вполне безобидное. Они вышли в продажу, и в прессе началась их усиленная реклама. Вдруг из Южной Америки приходит телеграмма: «Что вы наделали? Остановите продажу — на нашем языке это слово в высшей степени неприлично!»

Надеюсь, эти очень краткие сведения по столь обширному и сложному вопросу продемонстрировали читателю, что не только качество, но и название духов имеет немалое значение.

Заключение

…Цветы у нас стояли в разных залах,

желтофиолей много золотых

и много гиацинтов синих, алых,

и палевых, и бледно-голубых…

И я, миров искатель небывалый,

любил вникать в благоуханье их.

А. К. Толстой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное