Блаженны алчущие

Навязанных отцом телохранителей он, как обычно, оставил в "Хитром Лисе", где они сейчас грелись у камина, уверенные, что их господин наверху, развлекается с продажной девкой. А вот Денизе Филип сказал правду — странное и непривычное чувство. Ну, почти правду. Объяснил, что ему нужно донести до Эллис, что между ними все кончено — ведь идея "последнего прощания" едва ли привела бы супругу в восторг. Еще прибавил, что потом заедет в Красный Дом, чтобы жена не удивлялась, почему так задержался.

На крыльце Дома Алхимика под каменным козырьком его ожидал Жаннис. Передав кривошеему поводья лошади, Филип вручил ему несколько полумесяцев, попросив позаботиться о Красотке как следует.

А вот где этот чертов Ищейка? Разве не он должен сторожить особняк? Внутри его тоже не оказалось.

В холле в эту сумрачную пору было совсем темно — жившие здесь тени разъелись, разрослись, грозя поглотить помещение целиком. Филип невольно огляделся — в извилистых формах чудились зубастые пасти и щупальца, подползавшие к нему все ближе. Неприятно давила тишина — дом казался необитаемым.

Ну и настрой для человека, приехавшего на любовное свидание! Или виной нечистая совесть? Все клятвы, что он давал Эллис, повисли в воздухе молчаливым вопросом.

Филип толкнул дверь в башенку, взбежал по извилистой лестнице, а когда вошел в просторную первую комнату, сразу забыл о тенях и сомнениях.

Тонкая фигурка Эллис в зеленом, как летние травы, платье… Это был его первый подарок, еще до того, как он понял, что лучше дарить ей более практичные вещи. Рюши, корсаж, крошечные изумруды на рукавах… Столько воспоминаний.

Эллис дернулась было навстречу, но тут же замерла. Не подбежала к нему, не повисла на шее, и это больно укололо. Их уже оплели, сковали невидимые путы, а скоро Судьба потянет за веревочки, разводя, возможно, навсегда.

Филип подошел сам и взял ее за руки — еще более ледяные, чем его собственные.

— Привет.

— Ох, Филип, — вырвалось у нее, глаза блеснули влагой. Но Эллис сморгнула ее, усмехнулась, и снова стала привычной Эллис, только со взглядом, светившимся еще ярче, чем обычно.

Она шагнула к нему, обняла за шею — и тут же охнула, спохватившись. — Ой, да ты же весь мокрый! Раздевайся.

— Как, прямо здесь? — притворно удивился он.

Эллис фыркнула, и неловкость между ними окончательно исчезла. — Не торопитесь, господин Картмор! Снимайте пока плащ, а у меня найдется для вас сухая рубашка.

Расстегнув пряжку, он бросил плащ на скамью рядом с камином и поспешил поймать Эллис в объятия. Ее тепло согревало лучше, чем слабое пламя в очаге.

— Куда все делись? — В такую непогоду не приходилось мечтать, что другие обитатели дома разбредутся по делам.

Где-то вдали грохотнул гром.

— Сегодня ведь священный день, — мягко напомнила Эллис. — Наши молятся в домашнем храме. Не волнуйся, они знают, что мы хотим побыть наедине, и не побеспокоят нас.

Филип прислушался, чувствуя, что нервы натянуты как струны скрипки — почему, он сказать не мог. Действительно: тишина, только гул дождя, да сам дом покряхтывает эдак по-стариковски.

Тут он вспомнил: — А где тот чертов Ищейка, который должен сторожить дом и охранять вас?

— Понятия не имею. Но скажу по секрету, — шепнула Эллис ему на ухо, — подозреваю, что спит.

— Спит?! — Этого еще не хватало… Кевин бы не заснул на посту. Вот только пустить его в дом Алхимика — как запустить волка в овчарню. — Я покажу этому наглому лентяю, как спать на службе!

— Ну, Филип, людям надо иногда спать, — она улыбалась, подтрунивая над ним. — Внизу сидит Жаннис, на случай внезапных гостей. К тому же, что может угрожать мне, когда рядом ты? — Тоска снова мазнула ее лицо серой краской. — Пока…

— Ты всегда будешь в безопасности, — поспешил пообещать он, крепче прижимая ее к себе. — Меня просто беспокоит болтовня Лори. Вдруг она что-то видела, знает… Она выглядела такой испуганной…

Гром ударил в литавры прямо над их головами, и Филип вздрогнул, чертыхнувшись про себя — особенно замысловато, когда Эллис сделала страшные глаза и воскликнула "Бу!"

— Бу-у-у-у! Это он, Алый человек, сейчас схватит нас и утащит в свое логово! — Она засмеялась своим теплым грудным смехом, так беззаботно, что в этот миг было невозможно поверить, что на свете существуют чудовища и заговоры.

Но они существовали — одно такое чудовище сожрало Тристана — и чудились Филипу уже повсюду. Надо положить этому конец, пока не сошел с ума. И он положит.

Вот Эллис он зря пугает — не то, чтобы ему это удалось. Что до горе-защитника, Ищейке лучше проснуться к тому моменту, когда Филип соберется уходить. Иначе он лично задаст ему взбучку, даже Грасса звать не понадобится.

— Все будет хорошо, — прошептала Эллис, гладя его по щеке, с такой нежностью, как будто он не бросал ее, разбив ей сердце. — Я точно знаю.

Он хотел согласиться, покривив душой, но она приникла к его губам поцелуем, который заставил забыть о словах. Столь долгим и отчаянным, словно нуждалась в нем, как утопающий — в воздухе.