Блаженство по Августину (СИ)

— …Видишь ли, мой Аврелий, это что, пустое, как говорится, дело. Степных пятнистых пардусов-бегунков или их древолазающих сородичей за Тритонидой можно ловить десятками, при желании, должной сноровке и снаряжении подходящим числом вооруженных всадников. Но вот когда мне наказали доставить в амфитеатр Капсы носорога, чтобы показательно разделаться со взбунтовавшимися гладиаторами, тогда пришлось неслабо помучиться, потрудиться. Это тебе не рыбка из пруда.

Носорог — та еще тварь Божья! Поди, удержи его в сетях и в клетке. И жрет этот проглот толстокожий никак не меньше слона…

Дикой неокультуренной природой Аврелий Августин никогда и нигде особо не восхищался, беспредельной философской гармонии в ней не видел, поминутно в экстаз не впадал от внешнего облика бездушно растущих в неподвижности, душевно пресмыкающихся, свободно ползающих, вольно бегающих, млекопитающих и где попало летающих тварей. Красоту и гармоничность он, как цивилизованный, то есть городской философ, больше видел в человеке, нежели в природных малоупорядоченных обстоятельствах, которые в основаниях-стихиях некрасиво и аполитично людям враждебны. Порой безмерно и непомерно, кажется, без какой-либо разумной меры, числа и веса в большом или в малом выступает невозделанная природа наперекор человеку.

Несоизмеримо, несопоставимо больше человеческий глаз физиологически радует и веселит гармоничное сложение тел и отношений людских, физически исполненных, соразмеренных мерой, числом и весом, когда б на то космогоническая воля и предустановленные замыслы Всевышнего. Взять хотя бы к частному слову и в общественный помин взаимоотношения мужчин и женщин.

Кому-то предназначено быть, состоять воинственными пастухами, пастырями, иным предписано пребывать в качестве и количестве пасущихся на выгуле мирных скотов, коих стадами, отарами, табунами, гуртом гоняют от пастбища к водопою и обратно. Оттого, по всей вероятности, стадные женщины повсюду буколически, то есть в пастырском смысле подчинены мужчинам. Но вовсе не по причине первородного познавательного, просвещающего-де греха, как буквально и несостоятельно утверждают ветхозаветные древнееврейские сказания. Либо это в невежестве своем так ложно проповедуют их сущеглупые христианские толкователи, ратуя полоумно за нищету ума и духа.

Вероятно, у всякого крепкого телом и духом всадника непреложно возникают пастушеские, истинно буколические мужественные мысли, рассуждения, толкования, если его средство передвижения в пространстве-времени идет шагом, а тряская рысь или безумный пробег не препятствуют благорассудительной мужской беседе. Ведь не просто так возник древнейший языческий миф о кентаврах, но в обозначение того, что человек и послушное ему животное сливаются в двуединое нераздельное целое.

— …Женщина пастырем стад людских и скотьих быть не может, потому как ее природное естество и телосложение не дают ей никакой физической возможности ездить верхом, — убежденно заявлял Небридий Дамар, целиком полагая существование амазонок пустословной выдумкой древних греков.

— Почему же? — отчасти не соглашался с ним купец-лошадник и коннозаводчик Скевий Романиан. — Клянусь яйцами Леды! В далекой древности воительницы-амазонки могли существовать, коль скоро дочерей им рожали и вскармливали рабыни.

Аврелий больше слушал и в основном не вмешивался в греческую дискуссию, развернувшуюся между двумя эпистемонами-знатоками лошадей и женщин. К тому же следовало поберечь старушку Психею, потому они далеко не сразу сумели нагнать горячих гетульских скакунов Скевия и Небридия.

Подъехавшему Константу, еще больше благонамеренно и милосердно по отношению к своей лошадке замешкавшему на крутом и тягучем подъеме, оба друга с жаром, взапуски бросились объяснять, в чем у них спор.

— …Женщине, как бы у нее ни приютилось причинное женское место, повыше там, пониже, физиология не позволяет безвредно, даже краткое время, передвигаться верхом…

— Посади женщину в седло, она всю дорогу будет ерзать, елозить, сотрясаться, тереться о него любовным устьем, как если бы у нее в промежности машина для рукоблудия. Из-за того она преисполняется бесплодной похотью, утрачивает природное влечение к мужчине и продолжению рода…

— Верхом у нее физиологически необратимо повреждается вся женственность. Ученые доктора говорят: дорожная тряска лишает многих женщин способностей к зачатию здорового плода, так как чересчур разогревает их детородные органы.

— Если женщина уже удовлетворилась механически, какая из нее потом любовница? Притом без любовного влечения и прирожденной женской ненасытности нормальное оплодотворение ее мужским семенем невозможно.

Ответь и рассуди нас, мудрейший муж Констант Фезон, — настойчиво потребовал Небридий.