Блаженством равен тот богам...

Она отвела глаза, очень умело разыграв скромность. При первом взгляде на нее я решил, что ей еще не исполнилось и века, но теперь видел, что это не так, и она уже разменяла вторую сотню лет.
Лоренцо окончательно уяснил для себя, что в этой компании он лишний, а поэтому поспешил откланяться.

– Если вам что-нибудь понадобится, я рядом. Сейчас будут танцы… – Он взглянул на Роберту. – Вы останетесь?

Она посмотрела сначала на него, потом – на меня, и спрятала за веером улыбку.

– Марио нет… – Она выдержала долгую паузу, внимательно наблюдая за выражением лица аптекаря, после чего продолжила: – Я не тороплюсь и могу гулять хоть всю ночь. Вы ведь потанцуете со мной, да, Винсент?

– Здесь чертовски жарко.

– Да, ты права.

После обмена этими короткими фразами Роберта обняла меня за шею, и я снова наклонился к ней.

– И мне чертовски хочется попросить тебя открыть второе окно в спальне, но чертовки не хочется, чтобы ты отходил хотя бы на пару шагов.

– Хорошо.

– Ты ведь останешься до рассвета?

Она запустила пальцы мне в волосы, привлекая еще ближе, и запрокинула голову назад, подставляя шею, но крови мне больше не хотелось. По крайней мере, наданный момент .

– Я не тороплюсь.

– Винсент . Как тебя зовут на самом деле ?

– Это мое темное имя.

– А ты не особо разговорчив. Скромная вакханка хочет получить плату – тоже скромную – за пару глоточков своей крови. Например, беседу.

– Если речь идет о твоей скромности, то, похоже, я не рассчитаюсь и за неделю.

Роберта улыбнулась, легко оттолкнула меня и взяла покрывало, но я остановил ее жестом.

– Не надо. Я хочу посмотреть на тебя.

– Не разглядел?

Она легла на бок и замерла в позе натурщицы, величественно изогнув шею и слегка наклонив голову. По современным меркам она была слегка полновата, но черты ее лица являли собой классический идеал красоты, начиная с гладкой здоровой кожи и заканчивая гармоничными пропорциями. Легкую нотку диссонанса в эту картину вносили разве что глаза – их миндалевидный разрез не очень хорошо вязался с бледностью и иссиня-черными волосами. Словно прочитав мои мысли, Роберта (ей явно нравилось то, как внимательно я ее изучаю) изящным движением убрала со лба локон.

– Так, значит, ты художник, – заговорила она.

– В том числе.

– Твое имя на устах почти у всех. Они думают, что ты бог или что-то вроде того. Они – в смысле, люди . – Роберта перевернулась на живот. – И что? Ходишь на все эти приемы и балы?

– Нет. Порой меня для самого себя становится слишком много , и я никуда не хожу. Я не страдаю без общества. Мне есть чем заняться.

– Будь осторожен, не утони .

Мы замолчали, и я прислушался к ночным звукам. Во Флоренции было не так уж много темных существ, и почти все они предпочитали существовать днем. Светлые феи, например, ни за что не появились бы на улице в такое время суток… той, что играла с Робертой, не повезло. Незадолго после начала бала выяснилось, что она привела с собой двух сестер, так что вампиры, похоже, развлеклись . Оставалось надеяться, что феи не принадлежали к королевской семье: очередной междоусобный скандал мне сейчас хотелось разруливать в последнюю очередь.