Бледнолицый бог

Дана понимающе закивала и легла, положив под голову свою сумку.

– Старший каратель Веста могла бы охотиться на Незнакомцев, но вместо этого отлавливает блудных деток.

– Хватит, – вмешался я и повернулся к Весте. – Завтра я схожу с тобой. Вдвоем у нас будет больше шансов.

– Отличная мысль, умник. Почему бы тебе просто не подвалить к нашему клыкастому приятелю и не крикнуть в самое ухо: «Эй, привет, я каратель Винсент, я пришел всадить тебе между глаз кинжал из храмового серебра»?

Веста снова вздохнула.

– Я не могу дольше оставаться тут, брат. И Дэйна права: пока вам рано выходить. Я заговорила косяк трактира – это самое людное место в городе – и обезопасила тех, кто там находится. Спросила у тамошних гостей – никто не видел его. Но он скоро придет. Он голоден . Хочет крови, потому что давно не встречал людей.

В ее глазах на мгновение появился холодный огонь ярости, и я отвернулся. В такие минуты она обращалась к своей вампирской сущности, и вполне сошла бы за Незнакомку. Я не раз видел, как она убивает: наносит удар твердой рукой, без капли сожаления и с какой-то звериной злостью. Может, оно и к лучшему, что этому Незнакомцу «посчастливилось» быть нашей с Даной, а не ее жертвой.

– Подождем , – нарушил тишину я. – Отдохни, сестра. Выйдешь на рассвете.

Веста посмотрела сначала на меня, потом – на Дану, которая, заметив ее взгляд, недоуменно подняла брови, и поспешно поднялась.

– О нет, нет, – заговорила она. – Мне нужно выйти прямо сейчас! Я должна успеть в деревню на горе до того, как взойдет солнце. Это очень важно! Кроме того, вас нужно оставить наедине … то есть, позволить вам отдохнуть. Вам предстоит долгая и трудная охота.

При словах «оставить наедине» щеки – и даже шея – Весты залились румянцем. Не глядя на Дану, которая пристально рассматривала ее, она накинула на голову капюшон и со словами «пусть Великая Тьма хранит вас» растворилась во мгле.

– Чертовы храмовые мастера, чтоб им пусто было, – сказала Дана. – И дались же они ей? Что ты сказал Магистру, когда он спросил, где она пропадает?

– Что не знаю, в чем дело.

– Ну ладно, в любом случае, попадет тебе, а не мне – не привыкать .

Поняв, что отвечать я не собираюсь, Дана села и потянулась.

– До рассвета еще долго, – сказала она. – Чем займемся?

– Помолчим , – предложил я.

– А, может, обсудим кое-что очень важное ?

Я достал из вязанки несколько веток и подсел ближе к костру.

– Охоту?

Плечи Даны опустились.

– Ну, например, – согласилась она с обреченным видом.

– Мы выждем еще сутки. Сделаем пару кругов по периметру – может, натолкнемся на него в лесу. Ну, а потом пойдем в город. Если, конечно, до этого какой-нибудь особо умный смертный не решит пойти на лесную прогулку и не станет ему обедом .

– Кстати, про обед. Я голодна.

Я бросил ветки в огонь и стал наблюдать за тем, как язычки пламени поднимаются по сухому дереву.

– У нас осталось немного вяленого мяса.

– Ты не понял. Я голодна .

– Думаю, никто не скажет и слова против, если ты по-быстрому перекусишь кем-нибудь из городских жителей. Только зачаруй его потом, сделай милость. Человеческая паника нам ни к чему.

Дана надулась.

– Вот как? – В ее голосе звучала обида.

– Вот как , – ответил я в тон ей, устраиваясь поудобнее на траве.

– Я если я пойду туда и встречу Незнакомца? И буду совсем одна ?

– Не завидую бедняге, – сказал я, вложив в свои слова все сочувствие к Незнакомцу, на которое был способен.

Она фыркнула и, поднявшись, села по другую сторону костра.

– А ведь храмовые мастера почти люди, так? – задал я вопрос.

Дана ответила мне красноречивым молчанием.

– И, если они не остаются в Храме и уходят, то стараются найти место, где живут только смертные? Потому что инстинктивно сторонятся темных существ?