Бледный преступник

- Нет, спасибо. Катя уже привыкла к тому, что я поздно возвращаюсь домой, Берни. Кроме того, мое отсутствие поможет разрядить обстановку. Вернувшись из зоопарка, я снова поругался со своим сыном Генрихом.

- Что на этот раз?

- Взял и вступил в моторизованный отряд "Гитлерюгенда", ни много ни мало.

Я пожал плечами.

- Все равно рано или поздно ему пришлось бы вступить в регулярные части "Гитлерюгенда".

- Черт возьми, этому прохвосту не надо было так торопиться, вот и все! Мог бы подождать, пока его призовут, как всех остальных ребят в классе.

- Успокойся, попробуй посмотреть на это дело с другой стороны. Его научат водить машину и разбираться в моторах. Конечно, они сделают из него нациста, но у него хотя бы будет специальность.

Возвращаясь в такси на Александрплац, где я оставил свою машину, я размышлял: перспектива того, что его сын получит специальность механика, слабое утешение для Бруно. В возрасте Генриха он сам был чемпионом по велосипедному спорту среди юниоров. И уж в одном-то он, без сомнения, прав: Генрих действительно превратился в настоящего прохвоста.

Я не позвонил фрау Ланге, чтобы предупредить ее о своем приезде, и хотя, когда я добрался до Гербертштрассе, было всего восемь часов, дом выглядел темным и негостеприимным, как будто в нем никто не жил. Неужели все уже отправились спать? Ведь сейчас один из самых приятных моментов в моей работе. Если ты распутал дело, тебе всегда обеспечен радушный прием, невзирая на то, были готовы хозяева тебя принять или нет.

Я припарковал свою машину, поднялся по ступенькам и нажал кнопку звонка. Почти тут же в окне над дверью зажегся свет, через минуту-другую дверь открылась - я очутился лицом к лицу с недовольной Черным Котелком.

- Вы знаете, сколько сейчас времени?

- Только что пробило восемь, - сказал я. - По всему Берлину посетители ресторанов еще только изучают меню, в театрах поднимается занавес, а матери думают о том, что пора укладывать детишек в кроватки. Фрау Ланге дома?

- Она не одета и не принимает невоспитанных мужчин.

- Что ж, тут вы правы. Я не принес ей ни цветов, ни шоколада. Я действительно невоспитанный мужчина.

- Истинная правда.

- Дарю ее вам совершенно бесплатно, чтобы вы пришли в хорошее настроение и сделали то, о чем вас просят. Речь идет о деле, срочном деле, и она наверняка захочет меня увидеть или по крайней мере узнать, почему меня не впустили в дом. Поэтому давайте бегите и скажите ей, что я пришел.

Я ждал в той же самой комнате на том же самом диване с подлокотниками в виде дельфинов. Во второй раз он мне еще меньше понравился, потому что теперь он был весь в рыжих волосах огромного кота, который спал на подушке рядом с длинным дубовым буфетом. Я еще снимал кошачьи волосы у себя с брюк, когда фрау Ланге вошла в комнату, облаченная в зеленый шелковый халат с вырезом, из которого выглядывала необъятная грудь, будто два розовых горба какого-то морского чудовища, и комнатные туфли в тон халату, в руках незажженная сигарета. Рядом неподвижно застыла собака, лапы точно сделаны из гипса цвета кукурузы. Нос псины морщился от сильного запаха английской лаванды, окутывавшего тело хозяйки, словно старомодное боа из перьев. Голос фрау Ланге звучал еще более грубо, чем мне показалось в первый раз.

- Скажите только, что Рейнхард не имеет к этому никакого отношения, властно потребовала она.

- Абсолютно никакого, - заверил я.

Она вздохнула с облегчением, и "морское чудовище" немного осело.

- Слава тебе Господи, - сказала она. - И вы узнали, кто шантажирует меня, господин Гюнтер?

- Да. Человек, который работал когда-то в клинике Киндермана. Санитар по имени Клаус Херинг. Не думаю, чтобы вам что-то говорило это имя, но Киндерман уволил его месяца два назад. Вероятно, работая в клинике, он украл письма, которые ваш сын писал Киндерману.

Она села и закурила сигарету.

- Но, если он имеет зуб на Киндермана, почему шантажирует меня?

- Это только моя догадка, как вы понимаете, но мне кажется, что главная причина - ваши деньги. Киндерман, конечно, богатый человек, но он не имеет и десятой доли того, что есть у вас, фрау Ланге. Более того, дело, по всей видимости, еще и в клинике. У Киндермана очень много друзей в СС, поэтому Херинг, наверное, решил, что вымогать деньги у вас просто безопаснее. С другой стороны, он вполне мог попробовать шантажировать Киндермана, но ничего от него не добился. Будучи психотерапевтом, тот мог легко объяснить, что письма вашего сына - всего лишь фантазии его бывшего пациента. Ведь это не такая уж редкая вещь, когда пациент испытывает чувство привязанности к своему врачу, даже к такому, как этот отвратительный Киндерман.

- Вы с ним встречались?

- Нет, но мне про него рассказывали некоторые из его подчиненных в клинике.

- Понимаю. Так что же мы предпримем дальше?

- Насколько я помню, вы сказали, что это будет решать ваш сын.

- Хорошо. Предположим, он захочет, чтобы вы продолжали расследование. Ведь, согласитесь, сделано пока еще очень мало. Что вы намерены предпринять дальше?