Бледный преступник

- В настоящее время мой партнер, господин Штальэкер, ведет наблюдение за домом Херинга на Ноллендорфплац. Как только он куда-нибудь уйдет, господин Штальэкер попытается проникнуть в его квартиру и забрать письма. После этого у вас будет три варианта возможных действий. Первый - забыть обо всем. Второй - передать дело в руки полиции, но в этом случае есть риск, что Херинг разоблачит вашего сына. И третий - можете сделать так, чтобы Херинг скрылся, как в старые добрые времена. Никакого насилия, разумеется. Нужно просто хорошенько напугать его для острастки и проучить. Лично я всегда предпочитаю третий путь. Кто знает? Может быть, вам даже удастся вернуть часть своих денег.

- Попался бы мне в руки этот негодяй!

- Лучше предоставьте это мне, хорошо? Я позвоню вам завтра, и вы скажете, что надумали делать. Если нам повезет, мы, может быть, сумеем к этому времени добыть письма.

Меня не нужно было уговаривать выпить за наш успех. Бренди было замечательное, и его следовало бы смаковать потихоньку. Но я устал, и, когда она и ее "морское чудовище" уселись ко мне на диван, я понял, что пора уходить.

Я жил тогда в большой квартире на Фазаненштрассе, неподалеку от Курфюрстендам, немного южнее ее, поблизости от всех театров и самых лучших ресторанов, в которые я никогда не ходил.

Хорошая тихая улица с белыми домами, украшенными ложными портиками и атлантами, поддерживающими богато декорированные фасады на своих мускулистых плечах. Мое жилище обходилось мне недешево. Но эта квартира и мой партнер вот и вся роскошь, которую я мог себе позволить в последние два года.

Первая оказалась более удачной, чем второй. Внушительная лестница, на сооружение которой ушло больше мрамора, чем на Пергамский алтарь, вела на третий этаж, где я занимал целую анфиладу комнат с потолками высотой с трамвай. Немецкие архитекторы и строители никогда не отличались крохоборством.

Мои ноги причиняли мне боль, словно первая любовь, и я решил принять горячую ванну.

Я долго лежал на диване, уставясь на украшенное витражами окно, которое делило верхнюю часть ванной комнаты пополам, что, с моей точки зрения, было совершенно излишним. Для чего нужна была такая конструкция, оставалось для меня неразрешимой загадкой.

За окном ванной, на дереве, одиноко росшем посреди двора, распевал соловей. Я почувствовал, что больше доверяю простой песне этой птицы, чем той, которую пел Гитлер.

Тут мне пришла в голову мысль, что мой обожаемый коллега, не расстающийся со своей трубкой, смог бы по достоинству оценить непритязательность такого сравнения.

Глава 5

Вторник, 6 сентября

В темноте прозвенел входной звонок. Еще погруженный в сон, я потянулся к будильнику, стоявшему на тумбочке у кровати, и поднес его к лицу. Половина пятого утра, я мог бы спать еще почти целый час. Снова прозвенел входной звонок, на этот раз более настойчиво. Я включил свет и вышел в прихожую.

- Кто там? - спросил я, хорошо зная, что только Гестапо может позволить себе удовольствие нарушить сон людей.

- Хайле Селассие*, - ответили мне. - Кто, черт возьми, это может быть? Давай, Гюнтер, открывай, мы не можем торчать тут всю ночь.

______________

* Хайле Селассие I (1892 - 1975) - император Эфиопии в 1930-1974 гг.

Да, это оказались действительно парни из Гестапо. Их манеру поведения нельзя было спутать ни с кем.

Я открыл дверь, и в квартиру ввалились два пивных бочонка в шляпах и плащах.

- Одевайся! - приказал один. - У тебя назначена встреча.

- Заткнись, мне нужно переговорить со своим секретарем, - зевнул я. - Я что-то позабыл об этой встрече.

- А он шутник, - сказал другой.

- Что, это идея Гейдриха, вот так приглашать людей в гости?

- Эй ты, побереги пасть, а то и сигарету некуда будет воткнуть! И влезай в свой костюм, а то мы стащим тебя вниз прямо в твоей чертовой пижаме.

Я тщательно оделся, выбрав самый дешевый костюм и старые ботинки. Набил карманы сигаретами. Даже захватил с собой номер "Берлинских иллюстрированных новостей". Если Гейдрих приглашает позавтракать, лучше всего приготовиться к тому, что это будет не очень приятный визит, возможно, длительный.

* * *

Сразу же к югу от Александрплац, на Дирксенштрассе, лицом к лицу столкнулись два здания - Имперский полицейский президиум и Центральный уголовный суд, законная администрация напротив правосудия. Они напоминали двух борцов-тяжеловесов, ожидавших с минуты на минуту сигнала к началу схватки, а пока что каждый пытался взглядом повергнуть другого.

Из этих двоих Полицейский президиум, или Алекс, называемый еще иногда "Зеленой тоской", выглядел грубее, так как был построен в виде готической крепости с башнями на каждом углу, увенчанными куполами, и с двумя башенками меньшего размера на обоих фасадах. Занимая площадь примерно в шестнадцать тысяч квадратных метров, это сооружение олицетворяло собой силу, не отличаясь особыми архитектурными достоинствами.

Несколько меньшее по размерам, здание Центрального суда выглядело более привлекательно. Его фасад в стиле необарокко, построенный из песчаника, смотрелся более утонченно и интеллигентно, чем фасад дома напротив.