Бледный силуэт Луны

Смотрели записные книжки, старую почту с конвертами, лица на фотографиях. Словом, сеяли сквозь мелкое сито и насеяли в доме старую съеденную коробку из-под конфет. А на дне написано каллиграфическим почерком: Вадим Уколов, поселок Спицино и прочие адресные данные. Следственные органы вырезали из коробки кусок дна и подклеили в дело. А я смотрел на картонный обрывок и глазам своим не верил довольно долго. Ну, сама догадалась, наверное, укол и спица — такую мнемонику скоро не забудешь. Ясное стало дело, кем приходится Вадим Уколов и кому. Это ты у нас, дитя, фамилии фигурантки можешь не знать.

Я задохнулся и стать читать дальше как роман. Понятно, что по факту коробки конфет послали в Спицино запрос, кто таков Вадим Уколов, чем известен, где был и что делал во время убийства. И вскоре получили детальный ответ, местные пинкертоны постарались угодить коллегам из Москвы, написали четкое объяснение, приложили копии. Вадим Уколов двадцати одного года, образование неполное среднее, до восемнадцати состоял на учете по профилю за разные малолетние глупости, даже в армию его решили не брать, тогда бытовала такая практика. Правильно боялись, что он разложит контингент до полного безобразия. После достижения совершеннолетия Вадим Уколов неоднократно предупреждался за мелкий разбой и злостные драки, однако имеет солиднейшее алиби по факту убийства гражданина Бонифатьева. Поскольку примерно за месяц до происшествия Вадим Уколов попал в аварию на своем мотоцикле, разбился насмерть сам, заодно с ним жена Елена Акимовна Уколова, урожденная Кашаганова — тоже насмерть. Осталась дочка Варвара Уколова двух лет от роду.

Но это не все. Сыщики из Н-ской области присовокупили стыдную для всех подробность. Авария в Спицино случилась при отягощающих обстоятельствах, в отдалении от поселка затеялась молодежная тусовка на колесах, далее веселье вылилось в драку с кровопролитием. На траве осталось мертвое тело, участники рванулись прочь, Вадим с женой на полном ходу врезались в грузовик.

Далее чуть-чуть разобравшись, публика и милиция дружно повесили деяние на мертвого Вадима. Мол, ему хуже не станет, и доказывать ничего не надо. Это мои личные догадки, в милицейском отчете написано по-другому. Таким образом на Вадика Уколова наклеили ярлык убийцы посмертно. Теперь понятно, почему у нашей Варвары Вадимовны не было охоты говорить о семье и родных местах.

Приданное оказалось у девушки — хуже не бывает. В большую политику или в карьерные жены ей соваться нечего, тут же раскопают папу-убийцу и пиши пропало. Газеты такого наврут, что хоть караул кричи, свобода прессы, и ничего с нею не сделаешь. Девушкин потолок: врач-психолог Петр Ильич Никонов, а вовсе не наш общий шеф Павел Петрович. Даже Гриша Хвостов не станет связываться с дочкой уголовника-рецидивиста. Так что с этим у нас железный порядок, если у красотки Аллы побывали сомнения. Не возражай напрасно, а то зачем бы она тебя на Варю Вадимовну натравила, ведь так дело было?»

— Но, Отче Валечка, послушай сюда, — меня задела жуткая несправедливость. — Ведь девочка ни в чем не виновата, почему плохое приданное? Ну ладно, замуж ее Паша теперь не возьмет, но она-то сама чем плоха в смысле карьеры?

— Для большой политики или администрации тоже не годится наша Варвара уже по другим причинам, — вздохнул Валька. — Во-первых, наследственность не та, во-вторых — глубокая детская травма. Ее всю жизнь будет заносить на поворотах, предполагается момент психопатии. Сейчас с этим строго, любая приличная должность требует проверки, и Варя отметается на раз. Что вполне справедливо, такой человек никого не щадит и не жалеет, ни с кем кроме себя не считается. Поэтому девица Варя берегла свою тайну: насчет папы, аварии и посмертного уголовного дела. Никто даже не знал, что она с двух лет сирота, и по сию пору я не знаю, кто ее воспитывал. Кстати, за этим я к Петру Ильичу и желаю сунуться, может быть, удастся его раскрутить на родичей нашей Варвары Вадимовны. Особенно из поселка Спицино, так между делом.

— И ты эти сведения станешь докладывать? — спросила я печально и полуутвердительно. — Чтобы вернуть себе «Аргус»?

— Интересно, а для чего ты мне их принесла, крошка? — глумливо заявил Валентин. — Только, разумеется, следует подумать, как лучше преподнести, в какую яркую бумажку завернуть. Но не надейся.

Я чуть-чуть подумала, вспомнила про постыдное фото, про угрозу Аллы прыгнуть с Крымского моста и не стала спорить. Поднявший меч, выходило, что от него же и погибнет. Но не насовсем. Я так понимаю, что Варя не станет прыгать с Крымского моста, хоть и получит жестокий урок. Писем писать не надо подметных, «все прочее — литература», как правильно заметил один поэт, хотя и по иному случаю.

Глава восемнадцатая (№ 18)

(прямое продолжение… У Петра непосредственно)

Валентин помолчал, перевел дух, принес с лотка бутылку холодной воды и налил нам по бумажному стакану. После приёма питья и перекура Валька исправно продолжил доклад.