Бледный силуэт Луны

И пока я не знаю, что конкретно произошло в деревянном домике, то не имею права его тайнами распоряжаться. Пусть плачет друг Валя, пусть сетует, а родная кровь — не вода. Нельзя бросить робкого Сергея на милость коварного друга, а уж предоставить его на усмотрение официального правосудия — да ни за что на свете! На такой высокой ноте родственных чувств я доехала до дому, отпустила машину и поднялась к себе в квартиру. Там на автоответчике меня ждала новость, господин Виломар намеревался прибыть в столицу на следующий день и просил освободить для него время во второй половине дня.

Желательно встретить его на бульваре на том же месте в четыре пополудни, а он сделает контрольный звонок, когда прибудет. Все было сделано правильно, и нечего ныть, подумала я себе в назидание, вот придет Виломар на бульвар, и многое объяснит. Тогда информируем Валю. Может быть…

Чтобы прийти в чувство, я приняла душ с головой и стала осваивать крупицы информации те, что пришлись на мою долю. В сухом остатке выявились интересные детали. Первым номером шло открытие, что данное ДЕЛО умыкнул из архива покойный профессор Кузьмицкий. Он участвовал в создании дела и мог иметь к нему доступ. Еще Валентин добыл сведения о родственных связях Варечки и профессора. Тот оказался дядей по браку, как мне дядя Слава. Но вслед за послушным усвоением изученного пришло недоумение другого порядка. А как вышло, что капитан медицинской службы Г.Кузьмицкий оказался женат на Анастасии Кашагановой, сестре покойной Елены? Связано это с делом Бонифатьева или нет? А если связано, то как?

Я пыталась выстроить в мокрой голове разные схемы и предположения, выходила полнейшая ерунда и чушь, типа того, что майор медслужбы страстно влюбился в сестру фигурантки по делу, снял погоны и стал растить вместе с нею осиротевшую девочку Варю. В рамках чего украл дело, чтобы бедняжки не пострадали от причастности. А мы с Сергеем грубо влезли в идиллию, все раскопали и испугали разоблачением давних тайн. Чем довели профессора до петли, потому что жизнь стала ему не мила, глядя на нас, монстров.

Голова между тем просохла, уложилась в какие-то формы, но мыслить продуктивнее не стала, тогда я принялась за работу, но не преуспела. День тянулся в жаре и неизвестности, Сцинтия застряла на критской богине в длинной юбке и с парой змей в руках, и толковала их судьбоносное значение для человечества, а мне становилось всё более не по себе. То ли впрямь последствия теплового удара сказались, то ли обещание друга Вали найти покойного профессора хоть из под земли, но я стала беспокоиться. Чем дальше, тем больше в голову лезло, мешаясь с критскими змеями, мерзкое дело об убийстве гражданина Бонифатьева. Возможно, что я его перебрала на жаре, Валентин увлекся, а я поздно спохватилась.

Сначала я мельком думала, что мол, как странно, что зверское убийство неприятного Бонифатьева связало капитана медслужбы Кузьмицкого с семьей подозреваемого в убийстве — вплоть до того, что дочка подозреваемого стала его любимой племянницей. Что-то еще тревожило, связанное с делом, что-то меня удивило и расстроило в самом начале собеседования, но Валька меня отвлек, и я не додумала. А потом случился тепловой удар.

Да, Валентин говорил, что в деле много тайн, самая главная из них: никого не нашли и бросили, это раз. Что бросили, потому что убийцу знать не хотели, это два. И сама я вдруг поняла, что покойный профессор — он вовсе не убийца, а только дело украл, а зачем?

А потому что он знал, кто убийца, ему это из дела стало ясно, в отличие от нас, дураков. Поэтому и хранил папку много лет, боялся убийцу, но знал, что может не тревожиться о своей безопасности, поскольку в любой момент способен злодея изобличить. А когда лишился дела, то покончил с собой, потому что остался без защиты.

Господи, Боже мой, а почему тогда у Сергея в доме? И чего бедный кузен так испугался, уж не убийцы ли? Как, однако, неприятно все получилось, если подумать. Особенно если подумать о том, что убийца в курсе новейших событий. Кто бы он ни был, но, если знает, что улика, а именно ДЕЛО перекочевало в другие руки, в мои и Валькины. А еще хуже будет, если друг Валя в поисках профессора набредет вслепую именно на того фигуранта, кто пришил Бонифатьева двадцать лет тому назад.

Наверняка убийца каким-то образом высветился в деле, и я о нем слышала не далее как сегодня. А ведь профессор уже ничего не скажет, значит… Значит, в любой момент можно ждать, что хозяин вернется за своим добром — тем или иным способом попробует вернуть папку с делом. Или, что ничуть не лучше, убийца тоже станет искать пропавшего профессора, если не знает, куда он делся. И на узкой дорожке они столкнутся с Валькой.