Блэкджек для дилетантки [Агентов просьба не беспокоить]

Не говоря ни слова, Никита протянул пакет с какой-то заморозкой. Щеке легче не стало, но я держала пакет у лица, насколько хватило терпения, выказывая таким нехитрым способом благодарность. Спрашивать что-либо у Мороза, темную сторону которого я совсем недавно имела возможность лицезреть, охоты не было, предъявлять претензии тем более, поэтому до дома доехали в молчании. Поднялись. Прошли, как водится, на кухню.

– Спрашивай уже, – дал добро Никита, усаживаясь за стол.

– Вопрос все тот же, – я хмыкнула невесело и попытала счастья в очередной раз: – Чего тебе от меня понадобилось? Хотя, как выясняется, не только тебе.

– Трудный вопрос на самом деле, – так же невесело признался Ник и потер подбородок. – Начать придется издалека. Как ты уже знаешь, до меня в квартире твоей бабушки жила Снегирева. Не так давно дамочка весьма удачно пропала без вести, а вместе с ней и крупная сумма денег. Причем, настолько крупная, что судьба ее будоражит ум едва ли не каждого, кто в курсе пропажи. Сама Снегирева, как понимаешь, народ не очень интересует, а вот пропавшие бабки поискать – охотников достаточно…

– А ты, значит, из охотников, – не удержала я язык за зубами и перебила мужчину.

– А я тут за тем, чтобы вернуть деньги законному владельцу. В идеале попутно выяснить, куда все-таки запропастилась Юлия. Ну и за тобой по ходу дела пригляжу.

– Заодно и конкурентов отсеешь, так? Прямо классика жанра – ловля на живца!

– Дерьмо случается, – резюмировал Мороз и равнодушно добавил: – На этот раз не повезло тебе.

– То есть я теперь, как ключик к успеху, интересую всех претендентов? И много их?

– Не переживай, главное, что лидер гонки на твоей стороне. Будешь слушаться старших – выйдешь сухой из воды.

Я помолчала, прикидывая собственные шансы. Выходило пятьдесят на пятьдесят, как в старом анекдоте, но я еще тот аналитик. Потом уточнила:

– Ты же не думаешь, что деньги у меня или моей мамы?

– Взаимное доверие – наше все, – подмигнул Мороз, но я так и не поняла, что он хотел этим сказать. – Когда собирала вещи Снегиревой, ты вполне могла увидеть что-то такое, что может дать подсказку, в каком направлении искать. Вполне возможно, ты даже не придала этому значения, знаешь, любая мелочь способна повлиять на результат.

И тут в голове что-то щелкнуло, как будто лампочка мигнула – о вещах Снегиревой я рассказывала только Женьку.

– Откуда ты, кстати, узнал, что меня нужно спасать? – как бы невзначай поинтересовалась я и невольно отодвинулась.

– Нехитрая программка на твоем телефоне, и я слышу все, что происходит на расстоянии полутора метров.

Всего пара секунд мне потребовалась, чтобы обработать информацию и прийти к верным, пусть и неутешительным выводам.

– Ну, ты и га-а-ад, – протянула я, тут же потеряв те крохи доверия, что вопреки логике испытывала к квартиранту. – Ты мог спокойно прийти на помощь раньше, но предпочел послушать, да? Подумаешь, чужое лицо не жалко, главное, чтобы с пользой для дела?

– Не самому же тебя допрашивать было, – нисколько не смутился тот. – Тогда бы точно так легко не отделалась.

– А если бы он пальцы мне ломать начал, или ногти рвать? – пыталась я постичь всю глубину чужого нравственного падения.

Больнее всего оказалось не чувствовать ушиб на щеке или рану на шее, а столкнуться с той стороной действительности, в которой для пользы дела можно цинично оттянуть спасение утопающего, с непредвзятостью машины рассчитав, что приобретаемые выгоды того стоят.

– По-моему, ты телевизора пересмотрела, дорогуша, все было под контролем, – усмехнулся Мороз, а я почувствовала себя разменной монетой.

– Пошел вон из моего дома! – процедила я. – Тоже мне, герой-защитник нашелся!

Никита поднялся со своего места и, подойдя поближе, наклонился к самому лицу.

– Уверена? – вкрадчиво переспросил он. – Потому что других героев, не считая Женька, вокруг тебя я что-то не наблюдаю. Так что, если не хочешь бояться даже собственной тени и выходить из дома только по праздникам, да и то постоянно оглядываясь, подумай хорошенько, – Мороз выпрямился и действительно пошел на выход, как я и просила. – Когда одумаешься, звони, – добавил он уже от входной двери.

Я молчала, а что тут скажешь? Как ни крути, а Ник прав. Выбор в моей ситуации невелик – либо я принимаю его помощь, какой бы убогой она мне ни казалась, либо встречаюсь со всеми желающими «побеседовать» лицом к лицу. Но тогда непонятно, много ли от моего лица останется. А то, что выбор мне сугубо неприятен, вовсе не означает, что делать его не придется.

Тяжко вздохнула и взялась за заварочный чайник. Лучше бы конечно выпить чего покрепче, но у нас при бабушке это было не принято, а после ее смерти как-то повода все не было прикупить бутылочку-другую. Да и наследственность, если вспомнить, у меня так себе, так что может оно и к лучшему…