Блэкджек для дилетантки [Агентов просьба не беспокоить]

– Твое здоровье в моих интересах, радость моя, так что поменьше недоверия к моей квалификации, – Ник подмигнул и стал подталкивать к выходу.

Уточнять, что недоверие мое направлено отнюдь не на квалификацию мужчины, не стала. Думаю, Мороз и сам это прекрасно понимал. Домой он решил доставить меня самолично и даже проводил до двери, объяснив это тем, что не готов на полный желудок общаться с покусителями. Я выдохнула, порадовавшись, что до экзекуции еще целая ночь впереди. Прощаясь, Мороз велел утром ждать звонка и по команде отправляться в магазин, вид при этом иметь максимально беззаботный. Сразу же честно призналась, что с последним могут возникнуть проблемы.

– Могу помочь расслабиться, – Никита привалился к стене и скрестил руки на груди, бицепсы призывно надулись.

Несколько секунд я пребывала в прострации – пялилась на мужские руки, лишь частично прикрытые рукавами футболки, затем молвила:

– Э-м-м, спасибо. Завтра я буду очень стараться.

– Звучит как согласие, – заметил Ник.

– Нет! – возмутилась я и поспешила заверить мужчину, что помощь не потребуется: – Я сама! В смысле, полежу перед выходом в ванне, пена там, ароматерапия. «Корвалол» выпью – от бабушки остался. На крайний случай есть мамин «Афобазол».

– «Афобазол» – уже лишнее, – на полном серьезе отметил Мороз и оставил меня в покое.

Спала я плохо. Тому поспособствовали грядущее свидание с жаждущим денег Панфиловым и в немалой степени разговор с Никитой, от чего-то скатившийся не в ту колею. Проснулась с отекшими веками и паршивым настроением – зеленый чай мне в помощь. Хотя, вряд ли он способен серьезно помочь, разве что на уровне самовнушения.

Мороз позвонил, когда я переделала уже все, что смогла: завтрак, гимнастика, даже посуду помыла.

– Готова? – звеняще бодрый голос мужчины ударил по нервам.

– Угу, – пробубнила я, почему-то начав чесаться, не иначе как от беспокойства.

– Я у твоего дома, так что можешь выходить, – скомандовал Ник. – И давай не тяни.

Глубокий вдох – и я с многоразовой холщовой сумкой на плече поплелась якобы в продовольственный. Беззаботность смогла изобразить едва ли на троечку – ежесекундно почесывающаяся девица с сумасшедшим взглядом могла не насторожить только слепого. Ну, или вконец отчаявшегося. Коим и являлся, судя по всему, Панфилов.

«А вообще, если так дорога достоверность, надо было актрису вербовать, а не бывшую бухгалтершу!» – воинственно отстаивала я себя в мысленном споре с Морозом.

– Дарья Андреевна, – окликнули вдруг из открытой двери стоявшей неподалеку машины каршеринга.

Я почесала здоровую щеку, потом затылок и ухо и нехотя подошла ближе к автомобилю.

– Вы так просили о встрече, – протянул смазливый тип с пассажирского сиденья и нагло ухмыльнулся. – Не смог отказать девушке в столь незначительной просьбе.

Надо сказать, выглядел Серега Панфилов излишне жизнерадостно для человека, должного пребывать в отчаянном положении. Одет опрятно, с намеком на стильную небрежность, футболка-поло с известным логотипом, джинсы и золотые часы на запястье. Никаких тебе воспаленных от недосыпа глаз или нервно дрожащих рук. Невольно даже позавидовала человеку.

Рядом с Панфиловым, за рулем сидел Женек и, в отличие от компаньона, радовал мой взор свеженьким гипсом. Фингалы, которые не могли не появиться после встречи с Морозовским коленом, прикрыты очками. Хоть что-то хорошее.

– Да, – кивнула я, не представляя, что еще в этой ситуации можно добавить.

– В магазин? – кивнул на авоську Серега, которого оказалось не так-то просто сбить с толка. – Садись, подвезем.

– Спасибо, тут недалеко, – мялась я в ожидании Мороза, все еще надеясь на чудо.

Садиться к недругам в автомобиль желания не наблюдалось. Вряд ли за один вечер Женек приобрел такое важное качество, как обходительность в обращении с женщиной. Триумфальное же появление Никиты почему-то откладывалось. Верить в то, что придется опять пострадать во имя большого дела, отчаянно не хотелось, так что я продолжала верить в Мороза и его честное слово.

Панфилов взирал с неодобрением, Женек начал закипать, что становилось ясно по донесшейся до слуха нецензурной брани. Я молча теребила сумку.

– Слышь, болезная, садись, кому говорят, – не выдержал, наконец, Серега, тут же потеряв в моих глазах всякий лоск.

Я скривилась. Ожидать, что мне светит приятная поездка, не приходилось, и ноги самовольно нести хозяйку в лапы неприятелей отказывались.

– Действительно, Дарья Андреевна, присаживайтесь, – с претензией на галантность распахнул заднюю дверь неясно откуда взявшийся Никита. – Не будем терять время.

Удивление на пару с облегчением заполнили душу. Оппоненты явно испытывали схожие ощущения, разве что облегчением к моей радости там и не пахло. Пока плохие ребята осмысливали ситуацию, Мороз ловко пробрался в салон, помог усесться мне и скомандовал Женьку, ласково потрепав того по плечу:

– Трогай.