Блеск

Войдя в гостиную, Наталья Борисовна окинула Евгения внимательным взором. Она знала, что сделка по купле-продаже дворца прошла безупречно, но смутная тревога не оставляла ее в покое. Это можно было сравнить с содранной заусеницей — вроде и не доставляет беспокойства, но как только заденешь пальцем о какой-то предмет, тут же ойкаешь от боли.

Леонидов сидел на диване, отсутствующе глядя в экран громадного телевизора, по которому передавали документальный фильм о семействе Медичи.

— Ты что-то совсем раскис, — сказала Наталья Борисовна, застилая на стол новую скатерть. — Обратил бы внимание на дочь. Пока ты тут кино смотришь, она от рук совсем отбилась. Шляется где ни попадя.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — меланхолично ответил Евгений. — В монастырь ее отправил?

Он немного помолчал, словно решая, стоит ли матери сообщать неприятные новости, потом все же заговорил:

— Сегодня еще одни инвесторы отвалились… Скоро в проекте вообще никого не останется. Откуда они только узнают про это покушение?! Чертов Лева!

— А я тебе говорила — не надо скрывать, все равно не скроешь, — с упреком произнесла пожилая женщина. — Город маленький, сарафанное радио, интернет… Почему ты передумал у турка деньги брать?

Леонидов скривился, как от зубной боли.

— Я тебе уже говорил, мам. Он слишком известная личность. Если потом придется выкинуть его из проекта, так просто это не получится.

Он инстинктивно дотронулся до зажившей груди и добавил:

— Да и хватит мне уже врагов…

В гостиную вошла Настя и, уперев руки в бока, встала напротив отца, практически полностью загородив ему экран телевизора.

— Интересная история тут случилась, — воинственно глядя на Леонидова, начала она. — Я тут, значит, пошла на маник, а у меня все карты оказались заблокированы!

— Маник это что, вечеринка? — с невинным видом поинтересовалась Наталья Борисовна.

— Маникюр, — огрызнулась девушка.

— Правильно, — кивнул Евгений. — Потому что пора тебе самой учиться зарабатывать.

— Вот-вот, — улыбнулась Леонидова-старшая.

— Э, вы чего, прикалываетесь?! — Настя выглядела ошарашенно. — Как я вам сама заработаю?!

— Включи мозги и думай, — голос Натальи Борисовны посуровел. — Пора уже привыкать к ответственности. А то вот так отца убьют — и останешься ни с чем.

— Ну спасибо, — усмехнулся Евгений. — Настя, отойди, загораживаешь телевизор.

Девушка нехотя подчинилась.

— Если папу убьют, я получу наследство, — бросила она бабушке.

— Прекрати хамить, — процедил Леонидов. — И почему ты не в университете?

Наклонившись, Настя поднесла свои руки к лицу отца.

— С такими облезлыми пальцами в универ?! Я позориться не собираюсь. Ладно… Не даете денег, я у своего жениха попрошу.

— У кого? — насторожилась Наталья Борисовна.

— У Серкана, — с достоинством ответила Настя, при этом на ее лице промелькнула тень обиды — мол, как можно не знать жениха своей дочери и внучки?!

— С каких пор он тебе жених? — спросил Евгений.

— С тех самых, как узнала, что беременна.

Наталья Борисовна и Леонидов переглянулись.

— Ты… что ты сказала?! — задыхающимся голосом переспросил он.

— Ты вроде не глухой, — последовал невозмутимый ответ.

Евгений подскочил на диване, словно в пятую точку вонзилась заноза.

— Ты серьезно?! — заорал он. — Да я… я тебя!..

— Женя, спокойно, — вмешалась Наталья Борисовна, пытаясь встать между разъяренным сыном и внучкой.

— Тебе восемнадцать лет! — брызгая слюной, заорал Леонидов. — Я в твоем возрасте даже не целовался еще!

— Ну, так себе достижение, — съязвила Настя, и в глазах у чиновника потемнело.

В гостиную заглянул телохранитель Павел:

— Евгений Алексеевич, все в порядке?

У Леонидова было такое лицо, что он был готов вцепиться в горло дочери.

— Женя, остынь, — прошипела Наталья Борисовна, и тот, глубоко вздохнув, отступил назад.

— Турок мою дочь невинности лишил, — угрюмо пояснил он, плюхаясь обратно на диван.

Настя закатила глаза, зато Павел оставался спокойным, словно в новости о беременности девушки не было ничего особенного.

— Понял, — произнес он. — Убить его?

Наталья Борисовна покачала головой. Она неторопливо подошла к шкафу, достала пузырек с валерьянкой и, накапав в чашку несколько капель, передала Евгению.

— Мам, тут шерсть, — брезгливо сказал тот, вытаскивая мизинцем скрученный в колечко волос. — Черт… Везде твой зоопарк, невозможно просто!

Осушив чашку, он со стуком поставил ее на стол.

— Я американского керла делаю, они сильно лезут… — как ни в чем не бывало объяснила пожилая женщина.

— Так что, звонить ребятам, Евгений Алексеевич? — спросил Павел.

— Так, всем стоп! — громко сказала Наталья Борисовна. — Все выдохнули. Горячку не порем. И начинаем думать, как повернуть ситуацию в свою пользу.

Она вплотную подошла к Насте, глядя ей прямо в глаза:

— Ребенка, вообще-то, заводят, когда мужчина и женщина сильно любят друг друга.

— Чё, правда?

— Правда. А не когда где-то в кустах случайно перепихнулись.

Настя вздохнула: