Блеск

— Как ты сказал? — напряглась Ольга. — «Ань»?! Кто это такая «Ань»? Та самая?

— Я… Это просто коллега.

— Поэтому мне нельзя к тебе, да? — начала допытываться Ольга. — Потому что там какая-то левая баба?

Ее голос дрогнул, и она всхлипнула.

— Мама была права! Ты опять начал! А я верить не хотела, дура…

— Не выдумывай, я просто оговорился! — сердито возразил Василий. При этом он с отчаянием понимал, что после такого прокола уже никакие слова не исправят ситуацию. — Я просто оговорился, Оль!

— Хорошо. Поклянись моим здоровьем, что у тебя никого не было и нет! Ну?

Василий смутился:

— Малыш… Послушай, это же глупость какая-то.

— Здоровье мое — глупость? — прошипела Ольга. — Знаешь что? Можешь вообще не возвращаться!

Разговор оборвался, и Василий, не меняя выражения лица, с силой швырнул телефон в стену.

— Аппарат-то зачем ломать? — резонно спросил Алексей.

Его вопрос остался без ответа.

В ресторане было малолюдно, и Серкан сразу увидел Настю, со скучающим видом сидящую за столиком. Перед ней высились два высоких бокала, наполненные белым вином.

— Что случилось? — спросил он, усаживаясь напротив девушки.

— Сразу к делу, да? — улыбнулась Настя, но тут же посерьезнела. — Я сказала отцу, что беременна. От тебя.

— Это что, шутка такая? — не поверил Серкан.

Настя отпила вина.

— Нет, это не шутка, дорогой. Конечно, я понимаю, что подставила тебя, даже не знаю, зачем это ляпнула. Понимаешь, отец меня довел до бешенства! Я на них с бабушкой жутко разозлилась. Ненавижу, когда на меня давят. Но мне совершенно не стыдно! Ты ведь сам знаешь, что у них за семейка — булки расслабишь и кабзда тебе. Вот пусть теперь сами понервничают.

— Ну допустим, — сказал Серкан, с трудом сохраняя самообладание, хотя его так и подмывало рявкнуть на эту туповатую дуреху. — И как ты собираешься дальше выкручиваться?

Настя пожала плечами:

— Буду врать, пока можно.

— А потом?

— А потом что-нибудь придумаю.

Она соблазнительно провела кончиком языка по губам.

— Слушай, Серкан… А ты можешь мне подыграть?

— Мне это зачем? — мгновенно подобрался тот.

— Потому что… — Настя тщательно подбирала слова. — Отец, ясное дело, поорет, но никуда не денется — даст тебе долю в своем драгоценном проекте. С семьей же надо делиться… А мы с тобой на этом неплохо заработаем. Ну и, конечно, попилим, пятьдесят на пятьдесят… Как тебе?

Судя по выражению лица Серкана, его все еще одолевали сомнения.

— Нет, ну а что? — продолжала Настя. — Они сказали, придумай, как заработать. Вот я придумала.

Серкан взглянул на телефон, открывая очередное сообщение. Его брови взметнулись вверх. Он перечитал новость и положил телефон на стол, мысленно прокручивая информацию в мозгу.

«Глава семьи Османов скончался в возрасте 96 лет».

Настя продолжала что-то увлеченно говорить, но ее голос был для Серкана не более чем монотонный гул, вроде звуков приглушенного радио, которое искажали помехи.

Война за наследство началась.

* * *

Анна сидела на балконе, задрав ноги на парапет, и молча наблюдала за пышными облаками, величаво проплывающими по небу.

«Вот у кого нет проблем, — внезапно подумала она. — Куда ветер подует, туда и плыви… Вперед-назад…»

Девушка взлохматила волосы и тряхнула головой, как если бы пыталась избавиться от тяжелых мыслей.

Зазвонил телефон, лежащий рядом на стульчике.

— Только расслабишься, и вот оно снова начинается, — недовольно отметила Анна, но вызов все же приняла.

— Слушаю вас.

— Иванушкина Анна? — вежливо поинтересовался женский голос.

— Совершенно верно.

— Вас беспокоят из «Геном», Центра генетических исследований.

— Да-да, — тут же подобралась Анна, жадно слушая собеседницу.

— Результаты вашей экспертизы готовы, можете забирать.

— Отлично, еду.

Опустив ноги, она поднялась со стула и тут же увидела Серкана, стоявшего в гостиной.

— Тьфу ты! — в сердцах воскликнула Иванушкина. — Серкан, ты меня до инфаркта доведешь!

— У тебя дверь была открыта.

— Что-то важное? — не слишком дружелюбно спросила Анна. — Извини, я тороплюсь.

— Да, важное.

Она встала напротив турка, скрестив руки на груди.

— Я вижу, что ты до сих пор дуешься, — мягко сказал Серкан. — Брось. Ты же умная девочка.

— Дуться — удел обиженных. А врачи на больных не обижаются.

— Хм… Ладно, давай к делу. Итак, если коротко — Настя хочет ввести нас в дело своего отца.

В двух словах Серкан обрисовал ситуацию, передав Анне разговор с дочерью Леонидова. На протяжении всего рассказа лицо Иванушкиной оставалось непроницаемо-отчужденным.

— Ты закончил? — спросила она, когда Серкан умолк.

— Да.

— Я против.

Он вздохнул.

— Я этого ожидал, глядя на тебя. В чем проблема? Это годная схема. Ты пойми, по-другому Леонидов нас в этот проект не пустит и взятку не возьмет. А от жениха единственной дочери ему деваться некуда! Потом он сядет, я стану главным…

— Если в этом участвует Настя, я пас, — прервала его Анна тоном, исключающим компромиссы.

— Ань, — заискивающе произнес Серкан. — Речь идет о бабле. Реально — огромном бабле!

Она желчно улыбнулась:

— Надо же… Когда я тебе предлагаю работать пятьдесят на пятьдесят — ты сливаешься! А стоило этой тупой овце к тебе в постель залезть…