Блеск минувших дней

К сожалению, она была права. Герцог прочистил горло.

– Даже если это так. Напасть на моих личных стражников и…

– Люди, которые пытались убить гражданина Серессы в его собственном городе, отец! А Серессой управляет человек, лишь недавно занявший этот пост, который не должен выглядеть слабым в глазах своих сограждан! Теперь из-за этой истории слабыми выглядим мы! Милостивый Джад, книготорговец?!

– Я оставляю за собой право решать, кто мне навредил!

Герцог имел в виду этого книготорговца и видел, что дочь его поняла. Ее опущенные руки сжались в кулаки. Она участвовала в скачках в Бискио, пришла первой из всех наездников. Ариманно очень гордился ею.

Адрия набрала в грудь воздуха и выдохнула, швыряя в него слова, подобно зимнему ветру:

– Тот человек спас мне жизнь, отец, и Фолько это знает. Я старалась посодействовать его торговле из чувства благодарности. Скажи мне, каким образом сын портного навредил герцогу Мачеры?

Он не знал о том, что она только что ему сообщила, и в растерянности не находил ответа на этот вопрос. Ему не нравилось это чувство.

– Добродетель и честь моей дочери имеет большое значение для всей семьи Риполи, – наконец сказал он.

– И твоя дочь это знает и собирается вместе с матерью и тетей выбрать себе обитель Дочерей Джада. Но ты, отец, именно ты, заставил Серессу гадать… как мог такой незначительный человек вызвать озабоченность Мачеры? Что могло заставить герцога желать его смерти, рисковать своими людьми и отношениями с Серессой? А потом некоторые граждане в Серессе, которая во всем мире славится своей проницательностью, заинтересуются и подумают… подумают, что, возможно, дочь герцога, которая заказала у этого человека книгу, предложила ему нечто большее, чем деньги?

Он посмотрел на нее. Сглотнул.

– А ты предложила?

– Нет! – крикнула она.

Один из садовников торопливо отошел подальше, к кипарисам, потом за них, прошел между деревьями и исчез из вида, – герцог это заметил.

Ему вдруг захотелось тоже оказаться подальше отсюда.

– Отец, – сказала Адрия, – ты уже второй раз за год меня подставил! Ты понимаешь, сколько пришлось потрудиться Фолько, чтобы скрыть, что именно ты чуть не убил Антенами Сарди?

Герцог лелеял смутную надежду, что она не станет упоминать об этом.

А дочь продолжала давить на него, все так же неистово. (Она всегда была неистовой, подумал он.)

– И ты послал тех же людей, отец? Которых знали, как твоих стражников? Ты хочешь настроить против себя Серессу, так же, как было бы с Сарди, если бы о прошлогоднем происшествии стало известно? Ты готов так рисковать ради этой глупости?

– Семейство Сарди не знает, – сказал он, сознавая, как жалок его довод, и заранее зная, что она может ответить.

И Адрия ответила.

– Сарди не знают, потому что тебя защитили другие люди! В том числе и я, прямо сейчас!

– Что ты хочешь сказать? – требовательно спросил он. – Почему ты?

Еще одна ошибка. Да, иногда он делал ошибки. А разве кто-нибудь их не делает?

Дочь ответила, и ее голос был холодным, как жизнь без любви:

– Потому что, отец, если с тем книготорговцем что-нибудь случится, я расскажу всем, кто всадил две стрелы в сына Пьеро Сарди весной прошлого года.

Герцог почувствовал, что бледнеет от ярости.

– Ты предала бы свою семью! Мачеру!

– Да, – согласилась Адрия. – Ты прав. Поэтому не вынуждай меня это делать. Я тебе сказала, он спас мне жизнь, и я не намерена забывать об этом. – Она закрыла глаза, потом открыла. Ее голос изменился, наконец-то стал мягче. – Отец, он действительно меня спас, я бы не стала тебе лгать. Фолько знает, потому что это связано с тем, что я делала для него. Поверь мне. Прекрати это, напиши умное письмо герцогу Серессы, пошли деньги и подарки. Купи у этого человека книг.

Кажется, она взяла себя в руки. Ариманно перевел дух. Да, его дочь умела убеждать, и она собиралась стать Дочерью Бога. Может быть, это поможет ему, когда приблизится старость и смерть. Каждому человеку нужна помощь, ему или его душе. Свечи и молитвы, заступничество в святом месте. Видит Джад, он совершил много ошибок.

Видя, что Адрия смягчилась, герцог спросил:

– Посидишь со мной?

Он показал на каменную скамью возле ярких цветов. Девушка улыбнулась.

Ее улыбка – как подарок, подумал он.

– Конечно, отец, – ласково ответила Адрия Риполи.

Она позволила ему увидеть улыбку на своем лице, когда он попросил ее присесть. Мужчинами можно управлять таким образом, даже ее отцом. Возможно, особенно ее отцом. А ей все еще нужно было кое-чего от него добиться.

Они сели рядом, и Адрия сказала:

– Конечно, я бы никогда не открыла никаких секретов нашим врагам. Ты это знаешь.

Отец кивнул:

– Меня бы это сильно удивило, хотя, разозлившись, ты часто действуешь под влиянием чувств. Ты всегда была такой.

Это правда. Важно было помнить, что он полон страхов, но очень умен.

– Может быть, Дочери Джада меня утихомирят, – сказала она с улыбкой. Герцог грустно покачал головой:

– Маловероятно. Но с годами ты станешь спокойнее, особенно после того, как у тебя появятся обязанности, которых не было никогда прежде.