Блеск минувших дней

По-видимому, всего этого не случится. Для нее не случится. Даже сейчас (недостаточно времени, даже здесь!) ей кажется, что люди внизу, вокруг ее мертвого тела, тускнеют или расплываются, они исчезают. Для нее. То, что приходит, начинается, а что-то заканчивается. Жизнь. Жизнь заканчивается. Ее жизнь. Ужасно жаль, думает Адрия.

Теперь ей кажется, что она находится вне комнаты, пролетев сквозь потолок, и это поразительно! Она парит над дворцом, над городом. Они очень красивые, думает Адрия. Она над всем миром, смотрит вниз… уже очень далеко, та крыша, где она стояла, когда…

Кони, думает Адрия. Она так любила их отвагу, мощь, грацию. Свет, думает Адрия. Бог, который все это дает. Некоторым.

По крайней мере, боли больше нет. Она может держаться за мужество, за свой собственный характер, за память о нем и ждать, что будет дальше.

Потом это действительно приходит к ней, за ней, и она становится воздухом, лунным светом, пропадает, исчезает.

Два старших сына Ариманно Риполи тоже погибли в ту ночь. Схватив оружие, они побежали вниз по главной лестнице во двор замка навстречу первой волне мятежников. Третий сын, самый младший, был ранен в руку, но его унесли в дом, наверх, в безопасное место, и он выжил.

Произошедшее вновь показывает, как редко мужчины и женщины могут с уверенностью строить какие-либо планы на будущее, а уж тем более предвидеть его.

Третий брат, всего на год старше Адрии, был самым способным из сыновей Риполи. Он, скорее всего, никогда не унаследовал бы власть, но после смерти братьев стал наследником Ариманно, а затем, когда его отец ушел к Богу, – новым герцогом Мачеры.

Благодаря этому, благодаря ему, династия Риполи выжила, стала сильнее, просуществовала так долго, что оказало большое влияние на Батиару и на весь мир во многих отношениях.

Труднее измерить, какое значение имела жизнь и смерть его сестры.

Во время службы в память об Адрии Риполи, после того, как мятеж был жестоко подавлен и двести сорок шесть изувеченных тел гнили на городской площади, а отрубленные головы торчали на пиках на стенах города, было сказано, что она умерла так, как всегда хотела: защищая свою семью и дом, проявив большую отвагу, чем любая из известных миру женщин (так всегда говорят об умерших).

В этом была одновременно и правда, и старая, грустная ложь, так как Адрия вовсе не хотела умереть такой молодой. Ее ждала жизнь, которую она собиралась прожить, наслаждаясь, подобно человеку, смакующему сочные фрукты в разгар лета, или молодое вино осенью, или следящему за двумя лунами после любви, когда они сияют в окно, скользя сквозь облака в ночи.

Она лежит в часовне Риполи в большом святилище Мачеры. На мраморной плите, вмурованной в стену, выбито только ее имя и годы рождения и смерти. Эта надпись по прошествии стольких лет не скажет о ней ничего, кроме того, что она жила и – судя по выбитым датам – умерла молодой. Поскольку она была женщиной, люди, вероятнее всего, подумают, что от болезни или при родах. Если только, посмотрев на фреску над плитой, не соотнесут ее с могильной плитой. Эту фреску на стене семейной часовни отец Адрии заказал прославленному Маттео Меркати, попросив изобразить женщину – высокую, с темно-рыжими волосами (с годами фреска выцвела, и они стали каштановыми). Необычно то, что женщина изображена скачущей на великолепном коне. Она выглядит яростной и гордой и даже держит в одной руке меч, потому что отец захотел, чтобы ее нарисовали именно так.

Жестокость, которой герцог Ариманно ответил на ту ночь, объяснялась главным образом смертью дочери. Это все понимали.

Именно из-за Адрии женщин семей Аббато и Кондитти убили на площади вместе с отцами, братьями и сыновьями – выволокли из домов и разрубили на части.

Они не подверглись сексуальному насилию, поскольку герцог не желал подобной судьбы для Адрии, их просто убили, как убили ее. Ариманно до конца жизни оплакивал свою младшую дочь, чувствовал ее отсутствие, переживал потерю.