Блеск шелка

Джулиано стоял и смотрел на сицилийцев, высыпавших на улицу. На площади играла музыка, и люди танцевали. Яркие шали сицилиек и юбки, раздуваемые ветром, были похожи на пышные цветы. Танцевали ли они, потому что радовались воскресению Христа, дарившему им веру в вечную жизнь, или просто пытались сбросить невыносимое напряжение, которое испытывали в ожидании того, что прискачут всадники – и отнимут у них последнее, не только припасы, но и достоинство, и надежду?

С десяток молодых людей, смеясь, прошли мимо Джулиано. Они обнимали за талии девушек в развевающихся юбках. Одна из сицилиек улыбнулась и протянула венецианцу руку.

Он заколебался. Было бы невежливо не присоединиться к ним, так он останется в одиночестве, а ему так хотелось ощутить свою причастность к происходящему! Он сражался на стороне этих людей и будет причастен к их победе – или поражению!

Джулиано вскочил, догнал веселую компанию и взял девушку за руку. Они вышли на широкую площадь, где играла музыка, и стали танцевать. Венецианец плясал до изнеможения, пока не начал задыхаться.

Какой-то молодой человек предложил ему вина, и Джулиано взял у него бутылку. Вино было терпким, крепким, но венецианец выпил с удовольствием и с улыбкой вернул бутылку. Девушки запели, и остальные хором подхватили мелодию. Джулиано не знал слов, но это не имело значения – никто не обратил на это внимания. Он быстро уловил мотив. Вино переходило из рук в руки, и Джулиано выпил, вероятно, немного больше, чем следовало.

Шутки были смешные и глупые, и все хохотали, слишком легко и громко. Снова и снова Джулиано ловил на себе чей-то взгляд. Молодой человек с вьющимися волосами, девушка в голубом шарфе… На мгновение он замечал горечь в их глазах. Они тоже знали, что ждет их впереди.

Потом кто-то заводил новую песню или рассказывал очередную шутку, и все опять смеялись и обнимали друг друга – чересчур крепко.

Наконец, поблагодарив новых знакомых за компанию, Джулиано покинул площадь.

Он устал. Надежда постепенно угасала в его душе, сменяясь отчаянием. Вместе с Джузеппе, Марией и детьми Джулиано отправился на вечернюю мессу в церковь Святого Духа, расположенную на юго-востоке, в полумиле от старой городской стены. Этот строгий храм вполне соответствовал настроению венецианца.

Площадь перед церковью была переполнена людьми, как будто половина местных жителей решила прийти сюда на святой праздник. Джулиано и его спутники потолкались среди прихожан. Несмотря на тишину весеннего вечера, в воздухе чувствовалось напряжение, словно перед грозой.

Джулиано поднял голову и посмотрел на колонны и колокольню церкви.

В нескольких метрах от него какой-то человек запел – и остальные быстро подхватили. Это было красиво и вполне уместно – петь, ожидая, когда пробьет колокол, извещая о начале службы, но Дандоло это раздражало, ведь на самом деле уже ничто не было «нормальным».

Внезапно пение прекратилось.

Джулиано повернулся и увидел всадников. Они двигались по улице, ведущей к площади с севера, а позже показались и на той, что тянулась с востока, от городской стены. Всадников было около двадцати, а может, и больше. Это был отряд фуражиров, которые приехали забрать все, что смогут. Они выглядели счастливыми и немного пьяными.

Сердце стучало в груди венецианца так сильно, что ему трудно было дышать.

Когда французы подъехали ближе, намереваясь присоединиться к толпе, пение сицилийцев постепенно стихло. Воины стали громко петь по-французски.

Человек, стоявший рядом с Джулиано, чертыхнулся. Люди сгрудились. Мужчины прижали к себе своих жен и детей. По толпе пробежал гневный ропот.

Французы смеялись, выкрикивали что-то в адрес хорошеньких женщин, попадавших в их поле зрения.

Джулиано почувствовал, как напрягаются его мышцы. Ногти впились в ладони.

Один из французов окликнул маленького мальчика и подозвал его к себе. Ребенок нерешительно спрятался за юбку матери. Она нагнулась вперед, закрывая собой малыша. Француз что-то закричал, остальные засмеялись.

Джулиано услышал вопль и увидел офицера. Тот схватил молодую женщину за талию и потащил ее из толпы в узкий переулок. Офицер бесстыдно щупал ее тело, а она изо всех сил пыталась вырваться, мотала головой, уворачиваясь от его поцелуев.

Джулиано протиснулся вперед мимо какой-то старухи и нескольких детей, но опоздал – муж женщины уже вытащил свой кинжал. Французский офицер рухнул на камни. Его грудь набухала алым, на камнях под ним расплывалась лужа крови.

Кто-то ахнул.

По всей площади французы обнажили мечи, готовясь отомстить за своего командира. Спустя несколько мгновений в руках сицилийцев сверкнули ножи и схватка закипела. Слышались проклятия, крики. Солнце сверкало на стали клинков, на камни площади лилась кровь.

А над всем этим ужасом раздавался звон колокола в храме Святого Духа, призывавшего верующих на вечернюю службу, и ему вторили колокола во всех церквях городка.

Джулиано окружили. Где Джузеппе и Мария? Он увидел Тино, одного из их сыновей. Малыш изумленно смотрел на происходящее, его лицо было белее мела. Джулиано ринулся вперед и схватил ребенка за руку.