Блеск софитов

Превратилась в одно сплошное искушение, своей горячностью и порывистостью доводя до исступления. Я опрокинул ее прямо на пол, не желая тратить ни секунды на то, чтобы добраться до постели. Нетерпеливо расстегнул пуговицу модных джинс и стащил обтягивающую, словно вторая кожа, ткань с ее стройных соблазнительных ног. Эмоциональные качели вкупе с балансированием на тонкой грани лжи пьянили похлеще неразбавленного виски и заставили потерять и без того не слишком хорошо соображавшую голову. А вид Риты, эротично закусившей нижнюю губу и призывно изогнувшейся мне навстречу, выбил жалкие остатки здравого смысла и стер связь с реальностью. Торопливо избавил ее от блузки, норовя порвать дорогую дизайнерскую вещь, раздвинул изящные бедра и вжался в гибкое девичье тело, нырнув в водоворот ослепляющей чистой страсти вместе с Марго.

После лежали на ковре, уставшие и задыхающиеся: у Бельской энергии осталось ровно на то, чтобы перекатиться и устроиться у меня на груди. В свою очередь, моих сил не хватило бы и на то, чтобы себя поднять – даже за все драгоценности мира, даже если бы планету било в десятибалльном землетрясении и нужно было спасаться.

– Рит, а представь меня папе, – ляпнул сдуру, расслабившись и бездумно перебирая темно-каштановые с алым отливом пряди волос, и перестал дышать, шумно втянув воздух.

– Ты переводишь наши отношения на новый уровень? – заливисто рассмеялась девушка, не поднимая глаз. А зря, потому что в глубине моих бушевал неистовый шторм.

– Ты ведь с моей мамой знакома, – привел рациональный аргумент, а под ребрами кольнуло чувством вины и жгучим раскаянием.

– А почему, собственно, нет? – какая-то идея осенила Риту, потому что она резко вскочила на ноги и потянула меня наверх. – Собирайся!

– Сейчас? – я ошалело осматривался по сторонам и проклинал никогда не державшийся за зубами язык, живущий отдельной от своего хозяина жизнью. – У меня одежда не подходящая. Первая встреча, а я как будто вагоны разгружал.

Попытался отмазаться и откатить ситуацию назад, но, судя по всему, Марго слишком понравилось мое предложение.

– Назвался груздем, – бросила она весело и, хитро сощурившись, уколола: – или испугался? Большой взрослый Антоша боится отца Бельской?

Забористо ругнулся, сдаваясь на милость деятельной шантажистке, влез в свои старые слегка потертые джинсы и двумя пальцами подцепил безнадежно помятую футболку.

– Погладишь? – подмигнул Марго, возвращая пущенную шпильку: – а то скажут, что твой кавалер – оборванец.

Глава 19

Марго

— Что ж, это был полный бардак,

со всех сторон. Вы согласны?

— Не знал, что у бардака есть стороны.

(с) к/ф «Сверхъестественное».

С привычной мне горячностью поспешила обвинить Антона, не допустив мысли, что дурацкий розыгрыш совсем не в его стиле. Во-первых, мужчина был явно умнее, чтобы так глупо спалиться, тем более что я сама оставила ему ключи от квартиры. Во-вторых, шансом сделать какую-нибудь гадость он не воспользовался, когда преспокойно вскрыл надежные, по заверениям охранной фирмы, замки. Ну и в довершение, будь он маньяком, прикопал бы мой хладный трупик в лесу после приема в честь дня рожденья вместо того, чтобы заняться с известной певичкой охренительным безудержным сексом.

Просила прощения у него так же рьяно, как и бросалась осуждающими речами, так что мы предсказуемо оказались на светло-бежевом ковре с длинным ворсом. Воздух постепенно возвращался в горевшие огнем легкие, а я устроилась на широкой груди Антона, неосознанно водя пальцами по смуглой коже. Ритм его пульса замедлился, а потом снова ускорился, подобно набирающему ход экспрессу, когда он попросил о знакомстве с моим отцом. Странно, но идея не вызвала внутреннего отторжения – не имела привычки представлять родителю ухажеров тем более, что менялись они у меня чуть чаще, чем любимый оттенок губной помады.

Велела Серову собираться, а сама уже прокручивала в голове реакцию публики, когда мы с Антоном появимся на торжестве у Грацинских – Виктор Михайлович сегодня справлял пятидесятилетие, о чем я благополучно запамятовала сначала из-за треклятой записки, а потом из-за бурного примирения, последовавшего за несостоявшейся ссорой.

Пока я отутюживала помятую нами же футболку, Антон деловито распахнул окно, в которое выбросил и бордовую розу, свидетельницу моего небольшого, но неприятного приступа паники, и подаренный Эрнестом букет. Не пикнула даже и слова возражения: терпеть не могла дурманящие лилии с тяжелым сладковатым запахом. Жалости к безвинно отправившимся в путешествие в один конец цветам не испытывала, все равно планировала сказать горничной их вынести.

– Не люблю лилии, – пояснил он, встретившись с моим внимательно изучающим его персону взглядом.

– Я тоже, – прыснула от смеха и подняла большой палец вверх, поддерживая его инициативу.