Блеск тела

В тесной комнате яблоку негде было упасть. В густом табачном дыму видно было плохо, но вошедшие все же разглядели длинный стол, стоящий посреди комнаты, разномастные стулья, собранные по соседям, деревянные скамейки, накрытые клетчатыми скатертями. За столом сидели люди, которые пели, пили, курили, орали, перебивая друг друга. Множество бутылок водки и «Бухаловки» служили украшением застолья. Водки явно было больше, чем пирующие могли перенести, поэтому общество нуждалось в подкреплении.

Во главе стола сидел жених Вадик Печенкин: маленький толстый деревенский парень с простым четырехугольным лицом. Его фигуру, напоминающую подушку, плотно облегал слишком модный черный костюм. На ногах диссонансом белели спортивные кроссовки. Чтобы жених не вздумал сбежать, с обеих сторон его надежно охраняли родственники Дианки Перерослой: участковый Пал Палыч Черноскутов – капитан артиллерии в отставке (соответственно глухой как тетерев) и старый Деркач – вытиран-танкист с парой медалей на потертом пиджачке фасона «прощай молодость». На всякий случай, седой как ковыль старик не выпускал из корявой руки строгую суковатую палку. Рядом с отцом сидел хозяин авторемонтного заведения Юрка Деркач – лопоухий, с крупным кадыком. Дальше жадно курил его помощник Иван Кальсонов – весь обескровленный, с широко раскрытыми от ненависти или выпитой водки, или от того и другого вместе, глазами. Вампир в чистом виде. Дед Брюсли даже непроизвольно обернулся на Манчестера. Сравнил. Иван Кальсонов выглядел хуже. За участковым гнездились три верных друга: Члек, Пукалов и Юфкин. Это они терзали слух и рвали душу всем, кроме Пал Палыча и Манчестера, фальшивым вокалом. В общем, вместе с таджиком Мишей и его пассажирами на мальчишнике собрались тринадцать человек, но если Манчестера не считать за человека, то двенадцать.

Миша-Манучехр сердечно пожал всем руки и показал на своих спутников.

– У ребят машина сломалась на трассе. Я их к тебе притащил, Юрка. Помоги, дорогой.

Юрка Деркач хотел что-то ответить, но Вадик Печенкин его опередил:

– О чем речь, Мишка? Конечно, Юрка поможет. Все поможем! Но не сегодня. Сегодня у меня мальчишник. В субботу навсегда теряю свободу. В рот компот! Значит, нужно незабываемо проводить молодость! Садитесь, мужики, с нами. Я угощаю!

Дед Брюсли вздохнул. Грубая действительность снова не предоставила выбора. Голос усталости коварно нашептывал, что пора обедать и отдыхать. Сдавшись, Дед Брюсли шмыгнул за стол. Вадик Печенкин передал ему блюдо с жареными курами, тарелки с оливье, картофельной толченкой, посыпанной луком и укропом, селедочкой. Дед Брюсли сразу почувствовал себя уютно. Такая грубая действительность ему понравилась.

Пока дед Брюсли примирялся с ситуацией, Очкарик и Доброе Утро усаживали Манчестера на продавленное кресло в самом темном углу.

– Что же вы друга-то за стол не пускаете? – спросил старый Деркач.

– Это мой дядя. Дядя Сережа, – залепетал Доброе Утро. – Его в машине укачало, поэтому он чувствует себя не очень хорошо. Ноги совсем отнялись. Пусть посидит в сторонке, оклемается.

– А ты налей дяде водочки для поправки здоровья, – радушно посоветовал старый Деркач. – Он враз и встрепенется.

– Дядя не любит водку.

– Тогда налей смородиновой настойки. Мать Вадика отчаянную настойку говнякает! На чистом спирту.

– Он не любит настойку.

– Ну, налей ему пива. Что-то же он должен любить?

– Наливай, братан, – поддержал старого Деркача молодой. – Пусть дядя чувствует себя, как дома.

Доброе Утро налил пива и поставил стакан на подлокотник кресла. Пока он возился с Манчестером, Очкарик уже вынул жвачку изо рта и приготовился к трапезе. Таджик Миша налил всем присутствующим водки.

– Пусть Мишка тост скажет! – стукнул палкой о пол старый Деркач. Таджик встал с рюмкой в руке.

– Наши старики рассказывают такую легенду. Однажды на Памире чабан пас отару овец. Высоко над ними в голубом небе парил орел. Он увидел овец, сложил крылья и камнем упал на самого большого барана. Орел схватил барана и понес его в свое гнездо. Чабан поднял ружье, прицелился, выстрелил и попал в орла. Гордая птица упала на дно самого глубокого ущелья, а глупый баран полетел дальше!

Миша звонко чокнулся с Вадиком и закончил:

– Так выпьем же за то, что бы орлы никогда не падали, а бараны никогда не летали! Дернули?

За это стоило «дернуть». Все с достоинством приняли на грудь и, постанывая от наслаждения, занялись закуской.

– Что ты делаешь? – спросил старый Деркач деда Брюсли, заметив, как тот, проглотив водку, приложился к фляжке.

– Спорыш пью, – охотно отозвался дед Брюсли. – Совет тибетских мудрецов: «Запивай водку спорышем и никогда не опьянеешь!»

– Я перебью! – вмешался Иван Кальсонов, глядя своими сумасшедшими глазами на деда Брюсли. – Даже с самолета видно, что вы городские.

Дед Брюсли согласно кивнул. Кальсонов тоже машинально кивнул и продолжил:

– Тогда ответьте мне на один вопрос.

Дед Брюсли хотел ответить, но рюмки снова были полны. Теперь с места поднялся Юрка Деркач.