Блеснув на солнце

Ресторан начинался с просторного зала бара, и Эдуард предпочитал его. В нем было и многолюдней, и более на миру, а значит и веселей, и большой выбор коктейлей, не требующих приличной закуски. Предлагались бутербродики – канапе с колбаской или килькой с яйцом, пирожные. Но его ресторанная тактика менялась, если он был приглашен на день рождения. Тогда он начинал активно посещать главный зал ресторана, где играл оркестр, пела солистка, и тогда он заказывал серьезные блюда – вроде свиной отбивной за рубль двадцать. Конечно, пребывания в этом зале были более затратными, нежели в баре. Но Эдуард не мог позволить себе явиться на день рождения без подарка. Со своей инженерной зарплатой купить приличный подарок он не мог. Поэтому всегда дарил ресторанные комплекты то ножей и вилок, то рюмок, то бокалов. Иногда это был комплект из трех предметов – по числу посещений ресторана. Иногда, после зарплаты, мог быть уже и из пяти. Наличие на подарках то зарубок, надрезов на ножах, вилках и ложечках, то гравировок „Ресторан Рига” на стекле бокалов, и он сам и одариваемый именинник считали шиком. Подарки считались дорогими и были желанными, принимались охотно и со смехом – мол, и от администрации ресторана „Рига”.

Не имея своей квартиры, Эдуард жил неизвестно где. На лето набирал профсоюзные путевки в дома отдыха на Рижском взморье. Энергичного, веселого, добродушного и улыбчивого, его любили официантки и закармливали котлетами и пудингами с киселем. В выходные дни он приглашал друзей в гости. После дня на песках под солнцем и зачастую только с мороженым за весь день, мы с надеждой на ужин вместе шли в его дом отдыха, и Эдуард всех кормил. Иногда он устраивался инструктором по физкультуре и проводил занятия с отдыхающими по утрам на пляже, и в сопровождении гармониста. Тогда он имел комнатку в этом же доме отдыха. В ней на табурете стояла электроплитка. Эдуард угощал гостей жареной картошкой. Получалась она у него всегда вкусной. Свой рецепт Эдуард открыл охотно:

––На горячую сковороду кладу мелко

нарезанное свиное сало или шпек. Пустит жир – засыпаю нарезанным луком, даю ему подрумяниться и кладу нарезанную сырую картошку, посыпаю ее солью, поджарится – мешаю, убавляю огонь и томлю под крышкой. До сих пор помню его рецепт и жарю по нему, вкусно как сорок лет тому назад.

Через два дня срок его путевки закончился, и Эдуард уехал в Калининград, пригласив меня непременно побывать у него дома, познакомиться с женой и дочкой. Новыми знакомыми я не обзавелся, чувствовал себя одиноко, и стал думать чаще – нужно познакомиться с какой-нибудь девушкой.

Несколько раз наблюдал из окна, как по парку прогуливается девушка в светлом платье в розах. Светлые волосы гладко, с пробором посредине головы расчесаны и заплетены в косу. Роста невысокого, ноги белые ровные, походка упругая. Прямо девица краса – русая коса. С высоты и отдаленья в ней все же виделся один изъян – она курила. Гуляла и курила, курила и гуляла. Казалось – что мне за дело? Но мне все же не хотелось, чтобы эта девушка курила.

Днем я вышел тоже в парк и наши дорожки пересеклись. Оля приехала из Иваново после окончания в этом году института, причем окончила с красным дипломом. Участвовала в художественной самодеятельности института, гастролировала с ансамблем по областям России, играла на гитаре и пела сольно. Однажды она с мечтательным вздохом сказала:

––Ах, если бы можно было найти гитару.

Вчера я брал в комнате отдыха шашки, заметил там гитару, и пообещал Оле принести. Она обрадовалась и будет с нетерпением ждать. Массовик-затейник предложил единственную гитару, имевшуюся на складе. Она оказалась непривычно маленькой.

––Не детская ли?– Спросил я. –Нет, дамская. – Я, конечно, обрадовался такому везению и взял ее. Оля признала в ней старинная русскую дамскую гитару. Долго занималась ею, настроила и ловко пробежала своими маленькими пальчиками по струнам, извлекая приятные и давно не слышанные живые гитарные звуки, которые заметно отличались от звуков музыки, звучавших по радио, из телевизора или магнитофона. Музыка из них словно продукт из консервной банки – потребляешь, но знаешь, что есть натуральный и он вкуснее. Зная это, любил бывать в опере или балете, выбирая место поближе к оркестру, стараясь оказаться чуть ли не над оркестровой ямой.