Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах

— Сегодня вам повезло — против вас не выдвинуто никаких обвинений.

— Против меня?.

— Вас можно было бы привлечь за нападение и антиобщественное поведение.

— Лейтенант, мне кажется, что вы все вывернули наизнанку! Нападение было совершено на меня — а точнее, меня пытались похитить. А где частный детектив? Я могу поговорить с ним хотя бы через решетку камеры?

— Вы можете поговорить с ним где угодно, но только не здесь. Поскольку он не выдвинул против вас никаких обвинений, мы сочли возможным его отпустить, — лениво проговорил лейтенант.

— Вы хотите сказать, что не задержали его?

Он кивнул.

— У вас нездоровый вид. Хотите, я вызову скорую помощь?

— Черт побери! Да мне необходимо поговорить с этим парнем! — заорал я, отказываясь верить своим ушам. — Как его имя, где он живет?

Лейтенант посерьезнел.

— Так, сейчас припомню… Джек… Джо… Я мельком посмотрел его удостоверение, понимаете, у меня куча дел…

— Стоп. Если я вас правильно понял, вы даже не составили протокол о происшествии?

— А вы что думаете, регистрационная книга полицейского отделения это альбом автографов? Мистер, сюда поступил избитый парень. Вопреки моим настоятельным советам, он отказался предъявить вам обвинение, отказался от медицинской помощи. Мне не было нужды оформлять его!

— Так почему же вы не подождали хотя бы до моего прихода! На меня же было совершено нападение!

Лейтенант усмехнулся по-приятельски.

— А знаете, он вот заявил, что это вы его ударили первый — и без всякого на то повода с его стороны. Судя по тому, где у него была ссадина, я решил, что вы тоща! Ребята, что привели его сюда, сказали, что вы были вроде как пьяны. Я предложил пострадавшему предъявить вам обвинение, но он отказался. У меня не было оснований задерживать его.

— Да какого…

— Не надо орать. Тут вам не рюмочная! Вы, видно, большой скандалист, но мы здесь каждый день утихомириваем алкашей покруче вас. Позвольте взглянуть на ваши документы.

— Я потерял бумажник.

Он криво ухмыльнулся.

— Он мне уже рассказывал об этом… перед последним инцидентом с его участием, — раздался за моей спиной голос.

Я развернулся. Как это я не услышал шагов юнца-полицейского? Он доложил лейтенанту о том, как нашел меня на стройплощадке, о перестрелке. И о том, как нашел меня лежащим на тротуаре перед домом Кислы, и передал наш разговор со стариком жокеем.

— Я звонил в городское управление, сэр, — продолжал юнец. — Вилли Кислы действительно был сбит на улице грузовиком в ноябре. Грузовик скрылся. А на этого человека у них ничего нет.

Лейтенант помотал головой.

— Такой брехни мне еще не приходилось слышать! Закатайте рукава рубашки и поднимите штанины!

— Что?

— Делайте, что вам сказано!

Я продемонстрировал ему руки и ноги.

— Для наркаша у вас слишком здоровый вид, — пробурчал лейтенант. — Мой вам совет — идите домой и выспитесь хорошенько. А если будете настаивать на своем, я отправлю вас в психушку на обследование.

Я раскрыл рот, намереваясь что-то сказать, но раздумал. Я понял, что не только теряю здесь время, но что меня окружают недоброжелатели. Самое разумное было вернуться на Корк-авеню и побеседовать по душам со стариком жокеем. Лейтенант, должно быть, умел читать мысли на расстоянии.

— Я пойду вам навстречу — отпущу вас. Но как только вы выйдете на улицу, поторопитесь уйти с нашего участка. Если вы тут еще кого-нибудь побеспокоите, я на вас надену смирительную рубашку!

Я задумался на несколько секунд. К нам подошли несколько полицейских. Я чувствовал себя в западне. Пожав плечами, я двинулся к выходу. Весь мой гнев вдруг улетучился и сменился смертельной усталостью. Мне хотелось одного — поскорее вырваться из этой мышеловки, оказаться на яхте, с Роуз, и поскорее вернуться к Анселю на наш остров. Там самой важной проблемой был вечный вопрос, что делать — то ли загорать на пляже, то ли заняться подводной охотой. А может быть, я просто сошел с ума. Или все, кто меня окружал.

Выйдя из полицейского отделения, я стал думать, куда пойти. В кармане у меня не было ни цента. У меня даже не осталось окурка сигары. Я бы мог позвонить Роуз, но для телефонного звонка надо было иметь десятицентовую монетку. Но даже если бы мне удалось позвонить, Роуз пришлось бы ехать в Нью-Йорк спасать меня. А если переслать деньги телеграфом — то куда? Можно было послать ей телеграмму наложенным платежом, а потом сидеть и ждать ее денежного перевода в офисе «Вестерн Юнион» — да только получу ли я перевод без документов? К тому же телеграмма могла вывести их на Роуз и на яхту. Мне нельзя было так рисковать.

В это время Роуз, наверное, уже начала беспокоиться, а может быть, даже отправилась искать меня — и тут уж мы точно потеряем друг друга. Но как же мне покрыть эти чертовы сто миль — или сколько там — до Эсбюри-Парка? Кто согласится взять на дороге такого оборванца, как я?