Блез Паскаль. Творческая биография. Паскаль и русская культура

Можно сказать, что Тютчев полностью разделяет выводы Паскаля о такой несправедливости, от которой невозможно избавиться без подлинного религиозного преображения человеческого сердца. Всецело преклоняясь умом перед высшими истинами веры, он, в отличие от Жуковского, не находил ей достаточно места именно в сердце. “Да, – признавался он, – в недрах моей души трагедия, ибо часто я ощущаю глубокое отвращение к себе самому и в то же время ощущаю, насколько бесплодно это чувство отвращения, так как эта беспристрастная оценка исходит исключительно от ума; сердце тут ни при чем, ибо тут не примешивается ничего. Что походило бы на порыв христианского раскаяния”.

Тютчева и Паскаля сближает сходная логика в понимании первичной роли сердца в иерархии духовно-психологических сил человека. Сердце оценивается ими как самое глубинное основание внутреннего мира человека, корень его деятельных способностей, источник доброй и злой воли, направи-тель ума. И именно интуитивные доводы сердца, как полагал и тот и другой, незаметно для разума направляют волю к тем или иным “вещам” и подготавливают почву для его логических выводов.

Подобно Паскалю, Тютчев усматривает “корень нашего мышления не в умозрительной способности человека, а в настроении его сердца”. Одним из примеров этой зависимости служило для него сочувствие идеям коммунизма людей серьезных, ученых и даже нравственных, хотя безнравственность и несостоятельность новых устремлений очевидны на логическом уровне. По его наблюдению, и мир все более погружается в беспочвенные иллюзии, в заблуждения разума, порожденные лукавством сердец”. Лукавые же и фарисейские сердца направляют волю к таким рассудочным построениям, при которых умаляется все священное и духовное, и наоборот возвышается все материальное и утилитарное. При этом люди не замечают, как из их жизни вытесняются такие высокие положительные чувства, как благородство, благодарность, совесть, любовь, честь, достоинство, и остаются лишь низшие отрицательные, такие, как гордость, тщеславие, жадность, зависть, мстительность, злоба. В результате, сердце и воля человека оказываются в замкнутом порочном кругу все более несовершенных, капризных, корыстных желаний власти, наслаждения, обладания и т. п., у которых, если воспользоваться словом Паскаля, ум всегда оказывается в “дураках”.

Именно подобные закономерности, “подсказанные” Паскалем и собственным опытом, становились все более заметными в эпоху Тютчева и приводили его к отмеченному выше выводу, что человеческая природа “вне известных верований” несет в себе разрушительный потенциал “судорог бешенства”. Они же не раз “диктовали” ему стихи о “нашем веке”, когда растлился дух, то есть сердце человека:

О, этот век, воспитанный в крамолах,
Век без души, с озлобленным умом,
На площадях, в палатах, на престолах,
Везде он правды стал врагом!

(“Хотя б она сошла с лица земного

…”)

О современном человеке “с его озлобленным умом, кипящем в действии пустом” писал Пушкин, о страстях ума, о злобе, входящей в жизнь людей дорогами разума, размышлял Гегель. Как бы вслед за ними Тютчев говорит о подспудной зараженности ума ядами растленного сердца, стремясь, подобно Паскалю, определить ее онтологический корень.

По убеждению Паскаля, только в чистом сердце, преображенным благодатью и смиренномудрым подвигом веры, пробуждается истинная любовь к Богу и ближнему, фактически переживается необходимость следовать не своекорыстной, а высшей воле. Тогда и ум, постоянно имея в виду главную цель любви и милосердия, направлен в первую очередь не на внешнее “образование”, а на внутреннее “воспитание”, не на удовлетворение страстей, а на очищение душевных желаний и, соответственно, выход из замкнутого круга несовершенных волеизъявлений. И здесь главным авторитетом для автора “Мыслей”, как и для Тютчева, выступает апостол Павел, который после смерти Христа пришел научить людей, “что царство Божие не плотское, но духовное, что враги человеку не вавилоняне, но строили его, что Богу угодны не рукотворные храмы, но сердца чистые и смиренные, что телесное обрезание бесполезно, а нужно обрезание в сердце…”.

Если же в сердце человека не происходит встреча с Богом, ставит Паскаль проблему в противоположную плоскость, то она каменеет в плену таких основополагающих влечений, как libido sentiendi, libido sciendi, libido dominandi. У человека, настаивает Паскаль, нет иного врага, кроме собственного я, эгоистических страстей, отделяющих и отвращающих его от Бога. Следовательно, главная задача и единственная добродетель заключается в борьбе с ними и очищении сердца, чтобы соединиться с Божественной Волей и обрести подлинный покой и нерушимое счастье.