Блик

– Только попробуй, шлюха!

Другие наложницы вскакивают, чтобы встать на защиту той, кого поддерживают, и кидаются такими злобными оскорблениями, что я волнуюсь, как бы они и впрямь не набросились друг на друга.

Итак, у наложниц не все гладко.

Светлая сторона? Все двенадцать живы.

Я откашливаюсь, пытаясь прервать многочисленные перебранки, которым, кажется, конца-краю нет.

– Эм… привет, – не самое лучшее вступление, тем не менее наложницы перестают ругаться.

Две блондинки, стоящие ко мне спиной, тут же поворачиваются на звук моего голоса.

– А ты что тут забыла? – спрашивает Полли, осмотрев меня с головы до пят. На ней мое старое золотое пальто, и, похоже, к ней вернулась вся прежняя ненависть ко мне.

Мист набрасывается на меня, вся злоба, с которой она кидалась в сторону Джии, теперь направлена в мою сторону.

– Ой, вы только поглядите, да это же фаворитка, – почти шипит она.

Я не обращаю внимания на ее неприязнь.

– Просто пришла убедиться, что у вас все хорошо, – говорю я, оглядываясь по сторонам.

У Мист вырывается едкий, гадкий смешок, и она садится на груду меха, набросив одну меховую шкуру на себя.

– Нет, ну вы слышали? Сама фаворитка снизошла со своего пьедестала, чтобы заглянуть к нам, смиренным наложницам. Как мило.

Ленты на спине тянутся, словно намереваясь сделать выпад и толкнуть Мист так же, как тогда на пиратском судне.

Я намеренно ее игнорирую.

– Все здоровы? – спрашиваю я и выжидающе смотрю на Риссу.

С той минуты, как я вошла, она не сказала ни слова и тем самым вынуждает меня нервничать сильнее, чем это делают остальные. Я искренне хотела узнать, все ли у наложниц хорошо, но покривила бы душой, если бы не призналась самой себе, что по большей части надеялась увидеться с Риссой.

От этого зависит моя жизнь.

Рисса пожимает плечом, заплетая в косы небольшие пряди волос и наблюдая за мной проницательными голубыми глазами.

– Настолько хорошо, насколько можно было ожидать.

Я качаю головой.

– Я видела армейского лекаря. Он упомянул, что некоторые из вас не приняли его помощь.

Ноэль, еще одна девушка, закатывает глаза.

– Довериться одному из этих? Ты и впрямь так глупа?

– Он не причинит вам вреда.

Парочка наложниц смеется и трясет головами.

– Похоже, она все-таки та еще дурочка, – бормочет Ноэль.

– Так это не новость. Мы все знали, что царь Мидас держит ее не из-за ее ума, а всего лишь из-за золотой дырки, – хихикает кто-то.

Я чувствую, как лицо заливается краской, от смущения щеки алеют, и на них остаются цветные пятна. Снова меня ставят на место. Я всегда была чужой. Может, они и спорили, когда я сюда вошла, но, похоже, в одном все едины.

Они меня ненавидят.

Вздохнув и успокоившись, я скидываю с себя их слова, чтобы они стекли, как дождь по маслу.

– Если одна из вас ранена или больна, вы должны разрешить лекарю вас осмотреть. Он не причинил мне вреда, и я не верю, что у него есть какой-то злой умысел.

– Чего ради? – спрашивает Мист.

Я перевожу взгляд на нее.

– О чем ты?

За ненавистью на ее лице скрывается усталость, тревога. Ее темные волосы спутаны, под глазами черными полумесяцами лежат синяки.

– Довольно скоро солдатам станет скучно, и они начнут с нами развлекаться. Даже если этот лекарь действительно нам поможет, мы все равно окажемся в худшем положении.

От беспокойства нервы стягиваются в узлы.

– Ты слышала от солдат о таких намерениях?

– Нам и нет нужды слушать их, – вмешивается Полли, прислонившись головой к плечу наложника-мужчины, Роша. – Оглянись, Аурен. Мы пленники армии, полной одиноких солдат. Рано или поздно они воспользуются своим положением. Мужчины все одинаковые. – Она смотрит на Роша и похлопывает его по щеке. – Кроме тебя, Роши.

Он хмыкает и в ответ на ее слова качает головой, но кажется взволнованным. Поглядев на остальных, вижу на лицах всех встревоженность и обреченность.

Все до одного искренне верят, что эта временная отсрочка в мнимой безопасности скоро кончится, что солдаты воспользуются ими так, как им заблагорассудится. И действительно, почему бы им в это не верить? Было бы наивно думать иначе.

В то время как меня все считают статуей на пьедестале, на которую можно поглазеть, к ним всегда относились как к наложникам, с которыми можно получить удовольствие.

Меня охватывает жуткое ощущение, волна беспокойства обрушивается, затопив тревогой.

А если они правы? Если солдаты Четвертого королевства начнут ими пользоваться?

Ни для кого не секрет, что в этой палатке наложницы, и кто знает, как давно солдаты находятся в дороге?

Рип утверждает, что доверяет своему войску, и даже Лу заявила, что никто не причинит вреда ее товаркам, женщинам-солдатам, но могут ли они навредить наложницам?.. В конце концов, те принадлежат врагу.

– Это реальный мир, Аурен, – заносчиво говорит Полли. – Мы не фаворитки Мидаса. У нас нет звания, как у тебя, которое бы нас защитило. Поэтому мы здесь, а ты – там.

Наложницы дружно кивают, их взгляды впиваются в меня, как булавки. Каждый завистливый, полный ненависти взор жалит кожу и пригвождает меня к месту.