Блик

– Ах да, всеми любимый царь Мидас и его известный дар превращать все в золото. – Командир бесстрастно смотрит на меня. – Забавно, что в его царстве свирепствует нищета, когда он мог бы просто коснуться камня и спасти свой народ от холода и голода. Что за великий правитель!

Внутри все переворачивается, на языке появляется горьковатый привкус кислоты. Я открываю рот, чтобы встать на защиту Мидаса, возразить, но не нахожу нужных слов.

Потому что… Рип прав.

Я видела это собственными глазами, когда покидала Хайбелл. Ветхие разваливающиеся лачуги в тени дворца, живущие в них исхудавшие люди, одетые в лохмотья.

Наверное, Рип видит по моему лицу, что мне нечем крыть, но, на удивление, не задирает нос.

– Теперь ты понимаешь, почему я хочу сбить с него спесь. Вот только подозреваю, что у моего короля другие планы.

Я настораживаюсь.

– О чем ты?

Он качает головой.

– Тебе это знать ни к чему.

От разочарования я прищуриваюсь.

– А как же твое правило? Правда за правду?

– Я поделился своими мыслями. Истинные намерения короля Ревингера эти правила не учитывают.

– Как это удобно для тебя, – я отвожу взгляд и смотрю на слабый дымок, поднимающийся с бревен, которые еще тлеют на снегу. – Озрик и остальные… они видели? Слышали, что я сказала? – спрашиваю я, не желая на него смотреть.

– Да.

Я закрываю глаза, сжимая веки так же, как и ленты.

– Ты меня погубишь, – шепчу я. Холодный воздух касается моего лица печальным поцелуем.

Мне не слышно, как Рип подходит ближе, но я это чувствую. Да и разве могло быть иначе? Есть в нем нечто такое, что продолжает давить на меня, требовать, чтобы все мои чувства пробудились.

– Иногда, – шепчет он, – нужно сначала погубить, чтобы потом воссоздать заново.

В той подглядывающей звезде раздается стук моего сердца.

Проходит немало времени, прежде чем я открываю глаза и делаю глубокий вдох.

– Я хочу видеть стражников.

Как я и предполагала, Рип так близко, что, если я наклонюсь на пару дюймов, смогу прижаться ухом к его груди.

Командир поднимает голову.

– Хорошо, Золотая пташка. Я отведу тебя к стражникам.

Он выводит меня из круга, увязая ногами в снегу, как в изрытой земле.

Я надеваю порванное пальто, радуясь, что испортилась только спинка и носить его еще можно, поскольку внезапно мне становится очень холодно. Гнев имеет свойство пылать, согревая, но стоит ему погаснуть, как пропавшее тепло оставляет вас замерзать.

Рип ведет меня вдоль границ лагеря, не тянет к палаткам. В темноте, когда дорогу нам освещает лишь изредка попадающийся свет от костров, я не чувствую рядом с Рипом страха. Наши тени бредут вместе, пересекаются и сливаются, словно видят, как они между собой похожи.

– Давно ты служишь королю Ревингеру? – тихо спрашиваю я, но знаю, что командир слышит каждое мое слово, каждый мой вдох. Может, слышит даже отрывистый стук моего сердца.

– Кажется, что прошла вечность.

Мне знакомо это ощущение.

– А он знает, что я попала к тебе?

Рип кивает.

– Он в курсе.

Страх во мне превращается в твердый кусок льда. Уж не знаю почему, ведь я все это время была пленницей Четвертого королевства. Но одно дело, когда мой похититель – Рип, и совсем другое, когда это король Рот. Если Ревингер знает обо мне, это вопрос дней, когда он решит мной воспользоваться.

Я уже убедилась, что мужчины так и поступают. Они используют.

– Если твой король прикажет тебе убить меня, ты сделаешь это? – отважно спрашиваю я, с любопытством глядя на Рипа.

Он останавливается, словно мой вопрос застал его врасплох.

– Этого не случится.

От его наивности брови у меня взлетают на лоб.

– Откуда тебе знать? Я – фаворитка Мидаса, а они с королем Ротом враги. – Я начинаю говорить шепотом – на случай, если где-то рядом есть посторонние. – Если этого недостаточно, чтобы приговорить меня к смерти, я только что призналась, что являюсь чистокровной фейри, а они самые презираемые предатели в Орее. Меня слышали трое твоих солдат, и они с легкостью могут предоставить королю эти сведения.

– Они никому и слова не скажут, пока я им не прикажу. Они – мой Гнев.

Я хмурюсь.

– Твой – что?

Рип косится на меня.

– Лу придумала это название несколько лет назад. Но эти трое – лично мною отобранная команда. Они помогают советами, каждый из них возглавляет свой собственный полк в моей армии, и, если мне предстоит сложная миссия, они приводят в исполнение то, что я не могу сделать сам.

Я несколько озадачена. Не тем, что у Рипа есть небольшой отряд солдат, которым он доверяет, а его убежденностью. Он искренне доверяет этим троим – и я слышу это в тембре его голоса.

И все же это не означает, что им могу доверять я.

– Они только что слышали мое признание в том, что я фейри. Ты правда считаешь, что они никому не расскажут? И даже твоему королю?

– Я не считаю, а знаю.

Он говорит так уверенно, что подкрадывающееся подозрение вынуждает меня спросить следующее:

– Они ведь знают, что и ты тоже фейри?

Кивок в темноте.

– Знают.

Если бы мы не шли, я бы на минутку присела, чтобы обдумать его слова. Голова кружится, когда я качаю ей, рот приоткрывается от стольких незаданных вопросов.

– Но это… это… Как?