Блик

– Но ты все равно узнаешь. – На его лице расползается ленивая улыбка. Он делает шаг назад, его руки свободно висят по бокам. – А теперь мы будем драться.

В один миг все между нами гаснет, как слабое пламя под струей воды. Я быстро моргаю и качаю головой, словно пробудившись ото сна.

– Это единственный способ, если хочешь увидеть своих стражников, – напоминает Рип.

Все эти сбивающие с толку чувства, что бурлят во мне, задавливает маска его высокомерной наглости. Я – кукла, которую заставляют плясать под чужую дудку. Нужно просто быстрее с этим покончить.

– Ладно, – говорю я. – Чего ты от меня хочешь?

– Начнем с твоей стойки. Она неправильная.

Я оглядываю свое тело.

– Что не так?

– Ты слишком напряжена. Если бы я сейчас на тебя набросился, ты бы не успела среагировать без запинки, – объясняет он, снова кружа вокруг меня. – Тебе нужно быть собранной, а не напряженной.

Я заставляю себя ровно выдохнуть, и только тогда мое тело немного расслабляется.

– Лучше, – хвалит Рип.

А потом набрасывается на меня.

Ни предупреждения, ни дрогнувшего мускула на лице – ничего.

Он бросается на меня быстрее, чем я успеваю моргнуть, а в следующую секунду я уже на спине, потрясенно уставившись в небо, и чувствую, что воздух буквально выбили из моих легких, так что теперь он облаком парит над губами.

Рип стоит надо мной, скрестив руки, и выглядит чрезвычайно собой довольным.

Я с трудом встаю, задыхаясь, и стряхиваю с задницы снег.

– Ну ты и придурок!

Он улыбается. По-настоящему мне улыбается, сверкая зубами. Я напрочь забываю о его невероятной красоте, о том странном мгновении, промелькнувшем между нами. Сейчас мне просто хочется ему вмазать.

– Какого черта это было? – мои слова вспыхивают гневом, огнем, который необходимо разжечь.

– Мы сражаемся, – напоминает он, все это по-прежнему его забавляет.

– Я была не готова!

– Твой противник не будет считать до десяти, Аурен, – поясняет он мне, как идиотке.

– Я с тобой драться не буду, – рявкаю я. Он слишком силен, слишком опытен, а я не хочу снова становиться той маленькой девочкой, которая дерется на улице и всякий раз, как ее толкают вперед, получает по заднице.

– Нет? Прискорбно для тебя, – отвечает Рип.

Он разворачивается – я вообще не понимаю, как ему так быстро это удается, – а потом внезапно оказывается за моей спиной. Он захватывает мои руки одной своей и тянет за них, отчего с моих губ срывается болезненный стон. Другой рукой давит мне на лопатки, наклоняя вперед. Я полностью в его власти и упираюсь задницей ему в бедро.

– Попытайся вырваться, – спокойно говорит он, словно не пытаясь подчинить меня своей воле, пока я шиплю как кошка.

Я пытаюсь, но очень скоро понимаю, что не могу даже выпрямиться – настолько Рип силен и до того крепко меня держит. И наклониться вперед тоже не могу, поскольку тогда шмякнусь лицом вниз. Я даже вырвать руки из его хватки не способна: слишком сильно он их сжимает. Мои ленты натягиваются и извиваются за спиной, как разозленные змеи, желающие сделать выпад и ужалить. Я скрежещу зубами, пытаясь сдержать ленты, не распускать их.

– Не могу.

Рип неодобрительно цокает языком.

Спустя секунду меня отпускают. Я пошатываюсь, едва удержавшись на ногах из-за того, что командир чересчур быстро освободил меня от захвата. Когда поднимаю взгляд, Рип снова стоит передо мной, готовый и уверенный в себе. Я свирепо смотрю на него, убирая с лица волосы, а он ждет все с той же задумчивой бравадой. Концы моих лент подрагивают.

– Попробуй меня ударить, – говорит Рип.

Тут уж ему точно не придется меня уговаривать.

Сжав кулаки, я бросаюсь вперед. Я даже не знаю, куда хочу ударить, но, думаю, для начала было бы неплохо стереть с его лица это самодовольное выражение.

Прежде, чем я успеваю поднять руки, меня разворачивают, опрокидывают и прижимают к земле щекой.

– Ты же знаешь, что так меня не ударишь, – весело говорит Рип.

Взбесившись, я пытаюсь перевернуться, но он упирается коленом мне в позвоночник, удерживая на месте. Меня охватывает жгучий гнев, потому что это не только унизительно, но еще и чертовски больно.

– Слезь с меня!

– А ты заставь, – возражает он.

И это его я считала красивым? Забираю свои слова обратно. Он мерзкий ублюдок.

Я дрыгаю ногами, дергаю бедрами, но безуспешно. После каждой провалившейся попытки сбить его с ног он только сильнее прижимает колено к моей спине. Задыхаясь, я все больше злюсь на него, мое тело не намерно сдаваться, но оно слишком слабое, чтобы высвободиться.

– Хватит сдерживаться, – неожиданно суровым тоном приказывает Рип. – Ты знаешь, что нужно делать. Если хочешь выйти из круга, придется теперь бороться по-настоящему.

Щека, прижатая к снегу, горит, но гнев мой еще горячее.

– Я пытаюсь!

– Нет, не пытаешься, – рычит он надо мной. – Прислушайся к своим инстинктам и перестань сдерживаться.

Я замираю под ним, внезапно осознав, чего он хочет.

– Я не могу пользоваться лентами.

– Почему?

Почему? Потому что этого не хочет Мидас. Потому что вынуждена их прятать. Вынуждена прятать все.