Blind Willie

He goes into the Whitmore Hotel, crosses the lobby, and takes the escalator up to the mezzanine, where the public restrooms are.	Он входит в отель "Уитмор", пересекает вестибюль и поднимается на эскалаторе на бельэтаж, где расположены общественные туалеты.
This is the only part of the day he ever feels nervous about, and he can't say why; certainly nothing has ever happened before, during, or after one of his hotel bathroom stops (he rotates among roughly two dozen of them in the midtown area).	Это единственный момент в распорядке дня, внушающий ему неуверенность, и он не знает почему. Во всяком случае, ничего ни разу не случалось ни до, ни во время, ни после его посещения туалетных комнат отелей (он поочередно использует для своих целей минимум двадцать отелей в этой части города).
Still, he is somehow certain that if things do turn dinky-dau on him, it will happen in a hotel shithouse.	И тем не менее он убежден, что если он вляпается, то случится это в сральне отеля.
Because what happens next is not like transforming from Bill Shearman to Willie Shearman; Bill and Willie are brothers, perhaps even fraternal twins, and the switch from one to the other feels clean and perfectly normal.	Ибо то, что происходит там, это не преображение Билла Ширмена в Уилли Ширмена. Билл и Уилли - братья, может, даже близнецы, и переключение из одного в другого ощущается чистым и абсолютно нормальным.
The workday's final transformation, however - from Willie Shearman to Blind Willie Garfield - has never felt that way.	Однако заключительное преображение в рабочий день - из Уилли Ширмена в Слепого Уилли Гарфилда - всегда ощущается совсем по-другому.
The last change always feels murky, furtive, almost werewolfy.	Что-то по-ночному темное, запретное, почти трансформация волка-оборотня.
Until it's done and he's on the street again, tapping his white cane in front of him, he feels as a snake must after it's shed its old skin and before the new one works in and grows tough.	Пока все не завершено и он не окажется снова на улице, постукивая перед собой своей белой палкой, ему дано, наверное, ощущать то же, что ощущает змея, после того как сбросила старую кожу, а новая еще не затвердела, не стала привычной.
He looks around and sees the men's bathroom is empty except for a pair of feet under the door of the second stall in a long row of them - there must be a dozen in all.	Он оглядывается и видит, что мужская уборная пуста, если не считать пары ног под дверью кабинки - второй в длинном ряду, - их тут десяток, не меньше.
A throat clears softly. A newspaper rattles.	Мягкое покашливание, шелест газеты.
There is the ffft sound of a polite little midtown fart.	"Ффффф" - благопристойного кратенького пердения в туалете дорогого отеля в центральном районе города.
Willie goes all the way to the last stall in line.	Уилли проходит вдоль всего ряда до последней кабинки.
He puts down his case, latches the door shut, and takes off his red jacket. He turns it inside-out as he does so, reversing it.	Ставит чемоданчик на пол, запирает дверь на задвижку и снимает красную куртку, одновременно выворачивая ее наизнанку.
The other side is olive green.	Изнанка оливково-зеленая.
It has become an old soldier's field jacket with a single pull of the arms.	Стоило вывернуть рукава - и она стала фронтовой курткой старого солдата.