Блистательная Эллада

На рассвете в день битвы разом распахнулись все ворота семивратных Фив, горожане бросились на врага и завязался упорный бой. Фиванцы бились с чрезвычайной доблестью, но сила была пока что не на их стороне, и потому шаг за шагом они отступили обратно под защиту стен. «Фиванские лисы показали нам спину! — закричал Капаней. — Ату их, доблестные аргивяне! Покажем на что мы способны!» Приставив к стене лестницу, царь начал взбираться по ней вверх, но тут ослепительная молния, пущенная самим Зевсом, сразил его наповал. Охваченный огнем труп Капанея рухнул к ногам его воинов, повергнув их в благоговейный ужас. В тоже время у Бореадских ворот пал заносчивый Партенопей, поверженный огромным камнем, который сбросил ему на голову Периклимен. Его смерть доставила фиванцам большое удовольствие. «Аргивские собаки! — кричали они со стен. — Сын Талая уже на пути к Аиду! Подходите поближе и мы всех вас отправим ему вослед!» Однако аргивяне не спешили воспользоваться приглашением. Их штурм захлебнулся.

Тут Полиник вызвал на стену брата и предложил ему решить спор единоборством.

— Если ты не трус, — сказал он, — то не прячься за чужими спинами! Спустись и сразись со мной!

— С удовольствием! — отвечал Этеокл. — Ведь в тебе одном причина всех наших бед!

Он велел открыть ворота и смело выступил против брата. Словно два льва бросились друг на друга сыновья Эдипа! Их взаимная ненависть была так велика, что ни тот ни другой не думал о защите. Полиник своим копьем пронзил брату бедро, а тот поразил его в плечо. Однако крепкий доспех выдержал удар. Древко копья Этеокла разломилось. Ни мало не медля, он поднял с земли огромный камень, запустил им в Полиника и сломал ему копье. Выхватив мечи, братья кинулись друг на друга. От страшных ударов раскололись щиты и треснули шлемы. Кровь обагрила доспехи. Оба войска, затаив дыхание, следили за каждым их движением. На чьей же стороне будет победа? Но вот Этеокл сделал обманный выпад. Полиник поднял руку, чтобы отразить удар, и царь погрузил свой меч прямо ему в живот! Фиванцы громкими криками приветствовали победителя, однако радость их оказалась преждевременной. Когда Этеокл наклонился над поверженным врагом, чтобы снять с него доспехи, тот из последних сил ударил его мечом в грудь… Так сыновья Эдипа истребили друг друга, но смерть их не положила конца сражению.

7. Разгром аргивян

Вновь зазвучали воинственные крики, и фиванцы бросились на оторопевших аргивян. Тидей вступил в единоборство с Меланиппом, а Гиппомедонт — с Гипербием. Могучий Гиппомедонт вскоре пал, а Тидей получил смертельную рану в живот. Он, впрочем, успел отомстить убийце и сразил его ударом копья. Говорят, что богиня Афина, сильно благоволившая к Тидею за его доблесть, хотела спасти его от смерти и уже явилась на поле боя с живительным эликсиром в руках. Но в это время Амфиарай отрубил Меланиппу голову и бросил ее умирающему. В безумной ярости Тидей разбил череп и как дикий зверь стал пить мозг своего врага. Афина, потрясенная его кровожадностью, вернулась на Олимп, не исполнив своего намерения.

Фиванцы стали повсюду теснить аргивян, и вскоре их отступление превратилось в повальное бегство. Победители упорно преследовали побежденных и убивали их без счета. Мало кому удалось ускользнуть от их мести! Периклимен погнался на колеснице за Амфиараем, почти настиг его и уже замахнулся копьем, чтобы убить, как вдруг сверкнула молния, грянул гром и расступившаяся земля поглотила Амфиарая вместе с его боевой колесницей. Из всех аргосских вождей спасся один Адраст. Он вскочил на своего быстрого как ветер коня Арейона и сумел доскакать на нем до Аттики. Здесь всех оставшихся в живых аргивян взял под свою защиту Тесей.

Так трагически завершился поход Семерых. Античные историки по-разному вычисляли его дату. По одной из версий это знаменательное событие пришлось на 1251 год до Рождества Христова.

Антигона

После гибели Этеокла фиванцы провозгласили царем его сына Лаодаманта. Но поскольку он был еще мал, страной стал править его двоюродный дед Креонт. Он велел с почестями похоронить тела убитых фиванцев, а трупы врагов приказал бросить непогребенными. «Эти негодяи, — воскликнул он, — не достойны даже бранного слова! Пусть гниют как бездомные собаки! Каждого, кто посмеет совершить над ними погребальные обряды я казню без всякой жалости!» Среди других лежал в поле также труп Полиника. Креонт особенно гневался на него, ведь именно Полиник привел под стены родного города вражеское войско!

Сестра Полиника благородная Антигона тяжело страдала, видя такое неслыханное поругание. На следующий день после сражения она сказала своей сестре Исмене:

— Дядя не знает пределов своей лютости! Как он посмел так надругаться над телом нашего брата? Этот бесчеловечный поступок не одобрят ни люди, ни боги! Сегодня я видела во сне несчастного Полиника. Он протягивал ко мне руки и молил о помощи.

— И чего он хотел? — спросила испуганная Исмена.