Блистательная Эллада

— Это сделано специально, дабы вы не смогли втащить его в город! — заметил Синон. — Калхас предсказал: в том случае, если троянцы бросят священную статую в небрежении или, паче чаяния, причинят ей какой-то вред, богиня вновь прогневается на них. Но если статуя окажется в городе она будет защищать их также, как раньше защищал Палладий.

Слова Синона показались Приаму убедительными. «Поставьте коня на катки, — велел он, — и перевезите его в город!» Исполнить его приказание оказалось очень не просто. Конь был такой огромный, что не мог пройти в ворота. Царь приказал разобрали часть стены, протащить коня, а потом вновь заложить пролом. Но даже оказавшись за линией укреплений, конь четыре раза застревал на узких улицах города. Горожанам то и дело приходилось расширять проходы и сносить мешавшие проезду дома. В конце концов общими усилиями коня втащили в цитадель и поставили прямо перед дворцом Приама. Царица и царевны поднялись на крышу, чтобы насладиться необычным зрелищем. Все смеялись и шутили. Одна только Кассандра, устремив на коня безумный взгляд, закричала:

— Смерть! Кровь! Огонь! Берегитесь, несчастные! Это чудовище по самую глотку набито огнем и смертью!

— Охота тебе каркать! — рассердился Деифоб.

Он позвал служанок и приказал им: «Уведите сестру в ее покои, а то она испортит нам весь праздник». Кассандру тотчас убрали с крыши. Больше никто не мешал всеобщему веселью, и оно продолжалось до поздней ночи.

Когда опустилась темнота, уставшие от пиров и танцев, троянцы разошлись по домам и крепко уснули. Тишину не нарушал даже лай собак. В полночь, как раз перед тем, как на небе появилась полная луна, Синон поднялся на могилу Ахилла и зажег факел. Это был сигнал грекам, скрывавшимся у Тенедоса. Те уже находились на пути к берегу. Отвечая Синону, Агамемнон велел запалить на палубе своего корабля заранее приготовленные сосновые щепки. В тоже время сидевшие внутри коня герои открыли потайную дверь, спустились на дворцовую площадь и устремились по ночным улицам прямо к городским воротам. Сын Лаэрта много раз бывал в Трое и без труда нашел путь в ночной темноте. Внезапно напав на стражников, греки всех их перебили в коротком бою. Затем они распахнули ворота и впустили тех, кто приплыл от Тенедоса. Итак, план Одиссея удался как нельзя лучше.

Наступил последний, самый страшный день в истории Трои! Рассвирепевшие ахейцы никому не давали пощады. Врываясь в дома, они убивали спящих и выбрасывали их трупы в окна. Вдоль всех улиц в свете пожаров видны были груды окровавленных тел. С воплями метались женщины и дети. Однако не все защитники погибли во сне! Кое-где троянцы сумели оказать достойное сопротивление, а самый жестокий бой разгорелся вокруг дворца Приама. Укрепившись на крыше, осажденные во главе с Энеем метали во врагов копья, черепицу, мебель, посуду и все, что попадалось под руку. Но эта горстка храбрецов уже не могла переломить ход предрешенной богами битвы. Могучий Неоптолем пробился к дубовой, обитой медными листами двери, ударил по ней огромным топором и снес ее с косяка. Поток нападавших хлынул внутрь, и дворец наполнился сражающимися людьми.

А что же Приам? Вместе с женой, невестками и дочерями он укрылся во внутреннем дворцовом дворике. Здесь под высоким густым лавром находился большой алтарь Зевса. К нему приникли молившие о пощаде женщины и плачущие дети. Несчастный старик сжимал в руках копье и не знал на что ему решиться: то ли остаться на месте, то ли броситься в гущу сражения. Тут с криком вбежал во двор его юный сын Полит, преследуемый по пятам разъяренным Неоптолемом. Бедняга хотел найти защиту у алтаря, но безжалостный сын Ахилла вонзил ему в спину копье и поверг мертвым к ногам отца. Сердце Приама едва не разорвалось от горя.

— Гнусный убийца! — крикнул царь. — Пусть боги покарают тебя за злодейство!

Слабой старческой рукой он бросил в Неоптолема копье, однако оно отлетело от щита нападавшего, не причинив тому никакого вреда. Сын Ахилла мощной рукой схватил Приама за седые волосы и поволок к алтарю.

— Глупец! — сказал он. — Ступай в Аид и сам расскажи моему отцу, как горит Троя!

С этими словами Неоптолем вонзил в грудь царя меч, а потом отрубил ему голову.

Тем временем Менелай с Одиссеем вломились в чертоги Деифоба. Царевич вступил с ними в упорный бой, но был в конце концов умерщвлен копьем Атрида. Грозный, весь залитый кровью Менелай вбежал в спальню Елены.

— Преступница! — грозно воскликнул он. — Весь этот ужас — по твоей вине. Умри и ты вместе со всеми!

Он замахнулся копьем и готов был уже нанести смертельный удар, но сын Лаэрта успел отвести его руку.

— Остановись, безумец, если не хочешь навлечь на себя вечного позора! — сердито промолвил Одиссей. — Клянусь Афродитой, причини ты Елене хоть маленький вред, я сам ославлю тебя на весь мир как варвара и бесчувственную деревенщину!

Менелай замер на месте, а Елена бросилась на пол, с плачем обхватила его колени и стала молить о пощаде.