Блистательный Двор

Как Седрик и обещал, он разбудил меня до восхода солнца, и мы успели разойтись по своим местам, пока нас не хватились. Мои мышцы по-прежнему ныли, но благодаря пробуждению рядом с Седриком эта боль меня почти не беспокоила.

– Еще один аланзанский секрет? – шепотом поинтересовалась я перед расставанием. – Ты синхронизирован с солнцем и всегда знаешь, когда оно встает?

– Я просто очень чутко сплю с ранних лет. – Он прищурился, глядя на восток, и приветственно вскинул руку. – Но, может, это дар, которого я раньше не замечал, – полученный от самого Аланзиля.

Глядя, как золотые лучи играют на лице Седрика и придают огненный оттенок его волосам, я готова была поверить, что ему покровительствует ангел страстной любви.

Добежав до повозки Маршаллов, я почувствовала себя гораздо лучше, чем вчера. Теперь, когда я выплеснула свои эмоции и отдохнула, все виделось мне по-другому. Седрик прав. Дорожные условия в Адории суровые, но они не могли быть иными. Тяжело пришлось бы любому. А мне действительно было настолько не по себе, что все это в итоге и всколыхнуло мои воспоминания об Осфро. Кроме того, я давно жила под чужим именем! Приспосабливаясь к новой обстановке, мне не следовало относиться с себе слишком строго.

А вскоре я и впрямь начала привыкать. Разумеется, мне не нравились еда и ночевки на земле, но хотя бы дождя не было. Мы с Седриком продолжали проводить ночи вместе на краю лагеря, а когда жизнь обоза совсем наладилась, Седрик присоединялся ко мне и днем. Поскольку наш отряд был многочисленным, продвигался он довольно медленно. Зато мы с Седриком могли идти рядом и не отставать от других путешественников (Седрик обычно спешивался и вел свою Лиззи на поводу). Из-за плохой дороги и крутого склона путь был утомительным, но я постепенно закалялась.

– Грант Эллиот не ошибся насчет солнца, – заметила я спустя несколько дней.

Мы уплетали наш нехитрый ланч, усевшись в тени раскидистого дерева.

– А что он сказал?

– Что оно зверски палит. – Я продемонстрировала Седрику свои руки. – Посмотри, как я загорела. Не могу даже вообразить, какое у меня сейчас лицо!

– Прелестное, как и раньше, – заверил меня Седрик.

Разорвав полоску вяленого мяса, он вручил мне половину.

– Но ты не посмотрел.

– А мне и не нужно смотреть. – Он поднял взгляд и вгляделся в мое лицо. – А у тебя появились веснушки. Такие славные!

– Кстати, не говори такого Тэмсин: она вечно замаскировывает свои! А моя бабушка при виде меня упала бы в обморок. – Я говорила шутливо, но упоминание о бабушке заставило больно сжаться мое сердце. – Когда я поняла, что она меня ищет, я сперва очень испугалась: я не сомневалась, что меня вернут в Осфро, – добавила я. – Странно, но теперь мне не дает покоя мысль о том, что бабушка не прекращает поиски. Она не знает, где я, но не сдается. Удивительно!

– Вряд ли она когда-нибудь отступится. Упорство у Уитморов в крови. То есть я хотел сказать – у Бейли. Они, Бейли, никогда не сдаются.

Я вспомнила свою бывшую камеристку.

– Вообще-то Ада вроде бы сдалась… или нет? Если она попала на свою молочную ферму, как и хотела, то, наверное, осуществила свою мечту.

Седрик обнял меня за плечи, и я привалилась к нему.

– Когда мы поженимся и выплатим долг, ты сможешь отправить бабушке весточку. Напишешь ей, что ты в полном порядке и довольна жизнью.

Солнечные лучи пробивались к нам сквозь ветки мощного клена, под которым мы устроились. Если бы я не грустила, то сочла бы все это настоящей идиллией.

– Надеюсь, что она сможет простить меня за…

– Ну-ну! – сурово рявкнул мужской голос.

Над нами возвышался Элиас Картер, главный помощник Уоррена.

– Мы уже сложили вещи и готовы продолжать путь. А вы, значит, развлекаетесь. Так я и знал, что застану вас двоих за чем-то непристойным.

– Например, за ланчем? – поинтересовалась я.

Маленькие глазки Элиаса негодующе сверкали. Во время путешествия он вечно демонстрировал нам свое недовольство.

– Не дерзите мне, мисс Бейли. И почему же наш будущий губернатор великодушно вас простил и дал вам шанс? Я бы такого не сделал. Но мистер Дойл – выдающаяся личность. А я – нет.

– Безусловно, – с серьезной миной подтвердил Седрик.

Элиас насупился: до него дошло, что он случайно нанес себе оскорбление. Однако не успел он ничего возразить, потому что со стороны лагеря донеслись оглушительные вопли. Элиас стремглав бросился обратно. Мы последовали за ним.

Выяснилось, что, вопреки словам Элиаса, отряд совершенно не готов «продолжать путь». Никто еще даже не успел закончить поесть, о чем свидетельствовали раскиданные жестяные кружки. Похоже, что-то сильно напугало будущих жителей колонии. Женщины с детьми мчались в дальнюю часть лагеря вместе со своими малышами. А взрослые мужчины шагали вперед. До этой минуты я не замечала, что они успели обзавестись оружием, и только сейчас увидела, что почти каждый мужчина сжимает в руке охотничий нож или пистолет.

– Что стряслось? – спросила я у какой-то женщины.

– Икорийцы! – выпалила она. – Прячься вместе с нами!

Мы с Седриком изумленно переглянулись.