Блюмсберийские крестины

— Я сказалъ, чтобъ ты не хлопалъ дверью! повторилъ Домпсъ, съ самымъ кислымъ выраженіемъ въ лиц.

— Что же я стану длать, сэръ! эта дверь удивительно какая странная: безъ хлопанья не запрется ни за что, отвчалъ кондукторъ — и въ подтвержденіе своего оправданія распахнулъ ее и хлопнулъ громче прежняго.

— Извините пожалуста, сэръ, сказалъ маленькій, разряженный, щеголеватый старикъ-джентльменъ, сидвшій противъ Домпса: — извините пожалуста; но, вроятно, вамъ случалось замчать, если только вы зжали въ дилижансахъ въ дождливую погоду, что изъ пяти пассажировъ четыре всегда являются съ огромными каленкоровыми зонтиками, безъ ручекъ наверху и безъ мдныхъ наконечниковъ внизу?

— Нтъ, мн никогда не приходило въ голову замтить это, отвчалъ Домпсъ и въ тоже время услышалъ, что часы пробили двнадцать: — но теперь, когда вы сказали мн объ этомъ, я…. Ай! aй! завопилъ несчастный Домпсъ, замтивъ въ окно, что дилижансъ промчался мимо Друри-лэна, гд онъ приказывалъ высадить себя. — Ай! гд кондукторъ?

— Я полагаю, онъ на козлахъ, оказалъ молодой джентльменъ, въ розовой рубашк, которая скоре похожа были на блую, но разграфленную красными чернилами.

— Мн нужно выйти на этомъ мст! оказалъ Домпсъ слабымъ голосомъ: предъидущія происшествія имли на него сильное вліяніе.

— Ай! снова вскричалъ Домпсъ.

— Ай! въ одинъ голосъ повторили пассажиры: дилижансъ миновалъ въ это время церковь Сентъ-Джилзъ.

— Стой, стой! закричалъ кондукторъ: — провались я сквозь козлы, если только мы не забыли выпустить джентльмена у Друря-лэна. Пожалуйте, сэръ, поскоре! поскоре! прибавилъ онъ, отпирая дверь и помогая Домпсу вылзть, съ такимъ хладнокровіемъ, какъ будто ничего не случилось.

Негодованіе Домпса было безпредльно.

— Друри-лэнъ, сказалъ онъ голосомъ ребенка, котораго въ первые разъ опустили въ холодную ванну.

— Вамъ угодно въ Друри-лэнъ? это здсь близехонько, сэръ: третій переулокъ направо, сэръ!

Домпсъ не могъ говорить отъ раздраженія; онъ стукнулъ зонтикомъ объ мостовую и пошелъ отъ дилижанса съ твердой ршимостью не заплатить ни гроша. Кондукторъ, по какому-то странному стеченію обстоятельствъ, былъ совершенно противнаго мннія, и Богъ знаетъ сколько времени продолжалось бы это несогласіе, еслибъ оно не приведено было къ концу самымъ благоразумнымъ и удовлетворительнымъ совтомъ кучера.

— Что тамъ такое! сказалъ этотъ почтенный человкъ, привставъ на козлахъ и облокотясь одной рукой о крышу дилижанса. — Послушай, Томъ: скажи джентльмену, что ужь если онъ очень огорчился, то мы даромъ свеземъ его до Эджверской дороги и на обратномъ пути высадимъ у Друри-лэна. Онъ не можетъ отказаться отъ этого.

Возражать противъ такого предложенія не было возможности и Домпсъ заплатилъ оспориваемые шесть пенсовъ, и черезъ четверть часа находился уже на лстниц дома подъ № 14, въ улиц Грэтъ-Россель.

Все окружающее Домпса обнаруживало, что для вечерняго пріема нсколькихъ друзей длались огромныя приготовленія. Въ коридоръ только что прибыли дв дюжины лишнихъ стакановъ и четыре дюжины рюмокъ, — въ совершенной исправности; не доставило только имъ прозрачности, да еще нужно было вынуть изъ нихъ небольшіе кусочки соломы и потомъ обтереть. По лстниц разносился сильный запахъ мускатнаго орха, портвейна и миндаля; покрышки съ лстничныхъ ковровъ были сняты, и статуя Венеры, на первой площадк той же лстницы, какъ будто стыдилась стеариновой свчи, которая вставлена была въ ея правую руку, и которая длала очаровательный контрастъ съ закоптлой драпировкой богини любви. служанка, находившаяся, но видимому, въ сильныхъ хлопотахъ, провела Домпса въ главную гостиную, съ большимъ изобиліемъ блестящихъ маленькихъ вазъ, картинъ, китайскихъ фарфоровъ, розовыхъ и золотыхъ альбомовъ и въ радужныхъ переплетахъ книгъ, разбросанныхъ на разныхъ столахъ.

— Ахъ, дядюшка! воскликнулъ мистеръ Киттербелъ: — здоровы ли вы? позвольте мн…. Джемима, мой другъ…. это мой дядюшка. Я полагаю, сэръ, вы надли мою Джемиму?

— Имлъ это удовольствіе, отвчалъ длинный Домпсъ, между тмъ какъ голосъ его и взоръ возбуждали сильное сомнніе въ томъ, испытывалъ ли онъ хоть разъ въ жизни это пріятное чувство.

— Я уврена, сказала мистриссъ Киттербелъ, съ томной улыбкой и легкимъ кашлемъ: — я уврена… кх…. что всякій другъ…. кх… коего Чарльза…. кх…. а особливо родственникъ, есть….

— Я заране зналъ, что ты скажешь это, душа моя, сказалъ маленькій Киттербелъ, который хотя и устремилъ свои глаза на сосдніе дома, но въ самомъ-то дл, съ чувствомъ глубочайшей пpeданности, смотрлъ на свою жену: — тысячу разъ благодарю тебя.

Послднія слова произнесены были съ такой безсмысленной улыбкой и сопровождались такимъ сильнымъ пожатіемъ руки, что въ мистер Домпс возмутилась вся жолчь.

— Джекъ, скажи кормилиц, чтобы она принесла сюда малютку, сказала мистриссъ Киттербелъ, обращаясь въ служанк