Блюстители

— Послушайте, Мосби, мне доводилось бывать внутри сотни тюрем, и я кое-что знаю о том, как там все устроено. Не сомневаюсь, что кто-нибудь наверняка видел, как на Куинси Миллера напали. Так ведь?

Он кивает и отвечает:

— Более чем вероятно.

— Чтобы совершить нечто серьезное, например изнасилование или порезать кого-нибудь, надо договориться с кем-то из охранников, который в нужный момент отвернется. Так?

Мосби улыбается и снова кивает. Я продолжаю наращивать давление:

— В прошлом году в Коррекционном институте Гарвина произошло два убийства. Они были совершены не в вашу смену?

— Нет.

— А тех, кто их совершил, поймали?

— Одного — да. А второму кто-то перерезал горло, когда он спал. Кто это сделал, так и не узнали, и теперь, очевидно, уже не узнают.

— Послушайте, Мосби, мне важно выяснить, кто именно напал на Куинси. Вы и я, мы оба, черт побери, прекрасно знаем, что в этом деле так или иначе был замешан, хотя и косвенно, какой-нибудь охранник, а может, даже два. Кто-то стоял на стреме во время нападения — готов побиться об заклад. Так ведь?

— Не исключено. — Он откусывает кусок торта и отводит взгляд в сторону. Затем, прожевав и проглотив, добавляет: — В тюрьме все можно купить, Пост. Сами знаете.

— Мне нужны имена, Мосби. Имена тех, кто избил и порезал Куинси Миллера. Сколько это будет стоить?

Охранник наклоняется над столом и пытается поудобнее пристроить свой живот.

— Имен я не знаю, клянусь. Но могу попробовать выяснить их, и мне придется за это заплатить одному парню. А ему, вероятно, придется отстегнуть еще одному. Понимаете, о чем я? Да и мне самому лишние деньги не помешают.

— Разумеется. Но я бы хотел вам напомнить, что работаю в некоммерческой организации и с деньгами у нас туго.

— Пять тысяч долларов найдете?

Я хмурюсь, будто Мосби потребовал у меня миллион, но пять тысяч — правильная, разумная цифра. Среди тех, кто может обладать нужной мне информацией, наверняка есть заключенные, которые все оценивают сугубо утилитарно, исходя из возможности улучшить свое питание, получить наркотики или новый цветной телевизор, разжиться презервативами или более мягкой туалетной бумагой. Найдутся и охранники, кому пригодится тысяча долларов, чтобы отремонтировать машину.

— Постараюсь, — отвечаю я. — Но надо все провернуть быстро.

— А что вы будете делать, если узнаете имена? — интересуется Мосби, запихивая в рот последний кусок торта.

— А вам-то что? Думаю, на Куинси напали какие-то типы, имеющие пожизненные сроки, им просто накинут еще по несколько лет.

— Вероятно, — мычит с набитым ртом Мосби.

— Так мы договорились? Вы начинаете копать, а я тем временем поищу деньги.

— Ладно.

— И давайте не будем болтать про это, Мосби. Не хочу, чтобы Крэбтри что-нибудь разнюхал. И потом, он ведь потребует поделиться с ним?

— Естественно. К тому же я не очень-то ему доверяю.

Мы возвращаемся в отделение реанимации и отдаем Крэбтри его сэндвич с ветчиной. Он сидит рядом со словоохотливым сотрудником городской полиции Орландо, который рассказывает нам, что ему приказали подежурить в больнице несколько дней. Вокруг полно людей в форме, и мое беспокойство по поводу безопасности Куинси постепенно исчезает.

Глава 32

После нападения на Куинси прошло двадцать восемь часов. После пяти или шести остановок сердца мониторы стали показывать, что его состояние начало понемногу стабилизироваться. Хотя он сам, разумеется, об этом не знает, его мозговая активность немного увеличилась, улучшилась и сердечная деятельность. Тем не менее у врачей это оптимизма не вызывает.

Я тяжело переношу пребывание в больнице, мне нужно сменить обстановку, но я не могу позволить себе оставить пациента без присмотра и куда-нибудь уйти. Поэтому я сижу все на том же диване в комнате отдыха для посетителей, говорю по телефону, копаюсь в Интернете, в общем, делаю все, чтобы убить время. Мы с Мэйзи решаем выждать еще день, прежде чем входить в контакт с ФБР. С подачей иска в федеральный суд тоже можно не торопиться, да и, вообще, у нас на сей счет возникли сомнения. И мы так и не сумели поговорить ни с начальником тюрьмы, ни с кем-либо из тюремной администрации.

Мосби и Крэбтри получили указание покинуть больницу в пять часов вечера. Их заменяет седовласый ветеран Холлоуэй, который настроен по отношению ко мне не слишком дружелюбно. Похоже, он возмущен тем, что ему поручили просто сидеть в коридоре и наблюдать за происходящим, и он постоянно молчит. Что ж, ничего не поделаешь. По крайней мере, у входа в палату дежурит вооруженный охранник. Что же до меня, то я и так устал от разговоров.

Марвис Миллер появляется ближе к вечеру. Я веду его в палату, чтобы он мог увидеть брата. Заметно, что он нервничает и переживает. Я на цыпочках отхожу в сторону. Марвис, стоя около кровати, явно боится ненароком задеть какую-нибудь трубку. Взгляд его прикован к толстому слою бинта, закрывающему лицо Куинси. Приходит медсестра, ей нужно получить от Марвиса какие-то сведения, и я снова возвращаюсь в комнату отдыха для посетителей. Убивать время.