Блюз для черного кота

— Сомневаюсь, — сказал Петер Нья, поднимаясь, — у меня слишком короткий шарф, и он не сможет за него уцепиться.

— Это ужасно! — простонал хор голосов.

— Заткнитесь! — процедил кот сквозь зубы. — Дайте ему сосредоточиться.

— Ни у кого нет бечевки? — спросила сестра Петера Нья.

Бечевка нашлась, но было ясно, что коту за нее не уцепиться.

— Не годится, — сказал кот, — она проскальзывает у меня между когтей, и это очень неприятно. Попадись мне сейчас скотина петух, я бы ткнул его носом в это дерьмо. Здесь отвратительно воняет крысами.

— Бедняжка, — сказала судомойка из бистро. — От его мяуканья прямо сердце разрывается. На меня это так действует…

— Как будто ребенок плачет, даже жалостней, — заметила шлюха.

— Это слишком тяжело, я ухожу отсюда.

— To hell with this cat[3], — сказал второй американец.

— Where can we sip some cognac?..[4]

— Ты и так перебрал, — проворчала девица. — Вы тоже несносны… Пошли, не могу больше слышать этого кота.

— О! — возмутилась прислуга из бистро. — Вы могли бы немного помочь этим господам!..

— Я бы с удовольствием! — сказала шлюха, разрыдавшись.

— Эй, потише вы там, наверху, — повторил кот. — И поторопитесь, не то я простужусь…

С противоположной стороны улицы подошел человек без шляпы, без галстука, в тапочках. Видно, вышел покурить перед сном.

— В чем дело, госпожа Пьешь? — обратился он к одной из женщин, по всей видимости консьержке.

— Бедный котик, его, видно, мальчишки сбросили в эту канаву, — вмешалась кошатница. — Ох уж эти мальчишки! Будь моя воля, я бы всех их отправила в исправительные дома до совершеннолетия.

— Петухов бы туда отправить, — откликнулся кот. — Мальчишки хоть не орут весь день напролет под тем предлогом, что, может быть, взойдет солнце…

— Я сбегаю домой, — сказал человек в тапочках. — У меня есть одна штука, которая поможет вытащить его оттуда… Подождите минутку.

— Надеюсь, он не шутит, — сказал кот. — Я начинаю понимать, почему в сточных канавах всегда застаивается вода. Попасть сюда легко, а вот обратный маневр чуточку сложнее.

— Не знаю, что и придумать, — сказал Петер Нья. — До вас никак не доберешься, уж очень место неудобное.

— Сам знаю, — ответил кот, — если бы я мог, то вылез бы и без вашей помощи.

Приближался еще один американец. Он твердо держался на ногах. Петер Нья объяснил ему, что происходит.

— Can I help you?[5] — спросил американец.

— Lend me your flash-light, please[6], — попросил Петер Нья.

— Oh! Yeah!..[7] — сказал американец и протянул ему свой карманный фонарик.

Петер Нья снова лег на живот, и ему удалось краем глаза увидеть кота. Тот воскликнул:

— Вот, вот, посветите мне этой штуковиной… Похоже, что так что-нибудь выйдет. Она что, америкашкина?

— Да, — сказал Петер Нья. — Я вам спущу свою куртку, попробуйте за нее уцепиться.

Он снял куртку и опустил ее в канаву, держа за один рукав. Люди начинали понимать кота. Они привыкали к его акценту.

— Еще немножко, — сказал кот и подпрыгнул, чтобы уцепиться за куртку. Послышалось страшное ругательство — на этот раз на кошачьем языке. Куртка выскользнула из рук Петера Нья и исчезла в водостоке.

— Что случилось? — взволнованно спросил Петер Нья.

— А, черт побери! Я только что стукнулся башкой о какую-то штуковину. Чертовски больно!..

— А моя куртка? — поинтересовался Петер.

— I'll give you my pants[8], — предложил американец и начал снимать брюки, чтобы помочь делу спасения.

Сестра Петера Нья его остановила.

— It's impossible with the coat. Won't be better with your pants[9], — сказала она.

— Oh! Yeah, — согласился американец, застегивая брюки.

— Что он делает? — возмутилась шлюха. — Он в дымину пьян!.. Не давайте ему снимать штаны посреди улицы. Ну и свинья!..

Толпа вокруг все росла. Освещенная электрическим светом, дыра водостока приняла странный и зловещий вид. Кот чертыхался, и эхо его ругательств, странно усиленное, доносилось даже до последних прибывших.

— Мне бы хотелось получить назад свою куртку, — сказал Петер Нья.

Человек в тапочках протискивался сквозь толпу. Он нес длинную палку от швабры.

— Вот теперь, может, что-нибудь получится, — сказал Петер Нья.

Но палка, прямая как палка, не прошла в глубину колодца, образовывавшего наверху колено. Для этого ей надо было изогнуться, а она заартачилась.

— Надо бы найти крышку люка и снять ее, — подсказала сестра Петера Нья.

Свое предложение она перевела американцу.

— Oh! Yeah, — сказал тот.

И он тотчас же начал поиски крышки. Просунул руку в прямоугольное отверстие, дернул, но поскользнулся и рухнул, стукнувшись головой о стену ближайшего дома.

— Позаботьтесь о нем, — велел Петер Нья двум женщинам из толпы, которые подхватили американца и повели к себе, чтобы проверить содержимое карманов его кителя. Среди прочего там оказалось душистое мыло «Lux» и большая плитка «O'Henry», шоколада с начинкой. Взамен он наградил их хорошей гонореей, которую заполучил от одной восхитительной блондинки, встреченной за два дня до того на площади Пигаль.

Человек, который принес палку от швабры, хлопнул себя по лбу и, воскликнув: «Эврикот!» — снова отправился к себе домой.