Блюз для черного кота

— Он надо мной издевается, — возмутился кот. — Эй вы там, поторопитесь, а не то я возьму и уйду. Найду какой-нибудь другой выход.

— Если пойдет дождь, вас затопит, — предупредила сестра Петера Нья.

— Дождя не будет, — заявил кот.

— Ну, тогда вам встретятся крысы.

— Подумаешь!

— Ну что ж, счастливого пути, — сказал Петер Нья. — Но учтите, они бывают покрупнее вас. И очень мерзкие. Да, смотрите не напрудите на мою куртку.

— Если они грязные, это меняет дело. Но главное, от них воняет. Нет, кроме шуток, поторапливайтесь там! И не беспокойтесь о вашей куртке, я за ней присматриваю.

Было слышно, как кот падает духом. Появился человек в тапочках. Он нес авоську, привязанную к концу длинной веревки.

— Отлично! — воскликнул Петер Нья. — Теперь уж ему удастся зацепиться.

— Что это? — спросил кот.

— Вот, смотрите, — сказал Петер Нья, опустив ему авоську.

— Ну, теперь совсем другое дело, — одобрительно сказал кот. — Подождите тащить, я захвачу куртку.

Через несколько секунд показалась авоська, а в ней, удобно расположившись, сидел кот.

— Наконец-то, — сказал он, выкарабкавшись. — А куртку свою доставайте сами. Поищите крючок или еще что-нибудь. Уж очень она тяжелая.

— Дерьмо! — выругался Петер Нья.

Появление кота было встречено радостными возгласами. Его передавали из рук в руки.

— Какой красивый котик! Бедняжка! Он весь в грязи…

От кота чудовищно воняло.

— Вытрите его, — сказала шлюха, протягивая свою светло-голубую шелковую косынку.

— Вы ее потом не отмоете, — сказала сестра Петера Нья.

— Неважно, — ответила шлюха в порыве великодушия. — Косынка все равно чужая.

Кот пожал всем руки, и толпа стала рассеиваться.

— Так что же, — сказал кот, видя, что народ расходится, — теперь, когда меня вытащили, я уже никому не интересен? Кстати, где петух?

— Хватит! — сказал Петер Нья. — Пойдемте выпьем и забудьте о петухе.

Вокруг кота теперь оставались только человек в тапочках, Петер Нья, его сестра, шлюха и два американца.

— Пошли выпьем за здоровье кота, — предложила шлюха.

— А девочка не дурна, — сказал кот. — Но какого пошиба! А в общем-то я бы охотно переспал с ней сегодня ночью.

— Успокойтесь, — сказала сестра Петера Нья.

Шлюха стала трясти своих спутников.

— Пошли!.. Пить!.. Коньяк!.. — объявила она, стараясь произносить каждое слово как можно отчетливее.

— Yeah! Cognac![10] — разом откликнулись проснувшиеся американцы.

Петер Нья шел впереди с котом на руках, остальные следовали за ним. Бистро на улице Ришер было еще открыто.

— Семь рюмок коньяку! — заказала шлюха. — Я угощаю.

— Вот это девочка! И живется же ее коту, — с завистью сказал кот. — Официант! Мне добавьте немного валерьянки.

Подали коньяк, и все радостно чокнулись.

Бедный котик, наверно, простудился! Может, дать ему выпить антигриппина?

Услышав это, кот поперхнулся и выплюнул коньяк.

— За кого она меня принимает, — обратился он к Петеру Нья. — Кот я или не кот, в конце концов!

Теперь, при свете ламп дневного света, все увидели, что это был за кот. Кот хоть куда! Толстый котище с желтыми глазами и длинными подкрученными усами а-ля Вильгельм II. Рваные уши с бахромой свидетельствовали о его доблестных похождениях, а спину пересекал широкий белый шрам, кокетливо оттененный по краю фиолетовым.

— What's that?[11] — спросил американец, потрогав шрам. — Вы были ранены, сударь?

— Йеп, — ответил кот. — ФФИ[12].

Он произнес, как полагается, на английский манер: «Эф эф ай».

— Fine![13] — сказал второй американец, энергично пожав ему руку.

— What about another drink?[14]

— O'key doke, — сказал кот. — Got a butt?[15] Американец протянул коту свой портсигар, не досадуя на отвратительный для него английский акцент кота, который, желая быть приятным собеседнику, употреблял выражения американского жаргона.

Кот выбрал самую длинную сигарету и прикурил от зажигалки Петера Нья. Остальные тоже взяли по сигарете.

— Расскажите, как вас ранили, — попросила шлюха.

Петер Нья клюнул и отправился выуживать куртку. Может, и она клюнет.

Кот покраснел и скромно опустил голову:

— Я не люблю говорить о себе. Можно мне еще коньяку?

— Вам будет плохо, — сказала сестра Петера Нья.

— Чепуха, — запротестовал кот. — У меня луженые кишки. Уж про меня-то не скажешь, что у меня кишка тонка. И потом, после этого стока… Брр! Как там воняло крысами!..

Он залпом выпил свою рюмку.

— Как он ловко опрокидывает! — с восхищением сказал человек в тапочках.

— В следующий раз налейте мне в стакан для лимонада, — бросил кот.

Второй американец отошел, сел на скамейку, расставил ноги и стал блевать, поддерживая голову руками.

— Это было в апреле сорок четвертого, — начал кот. — Я возвращался из Лиона, где установил связь с котом Леона Плука, который тоже участвовал в Сопротивлении. Кот что надо, между прочим; позже он был схвачен кошачьим гестапо и отправлен в Бухенкатце.

— Какой ужас, — сказала шлюха.

— Я за него не беспокоюсь, — продолжал кот, — он сумеет выпутаться. Так вот, я пробирался к Парижу, но в поезде, себе на беду, повстречал одну кошечку… Вот стерва…

— Выбирайте выражения! — строго сказала сестра Петера Нья.