Блюз мертвых птиц

Когда Гретхен припарковалась у мотеля на Ист-Мейн, с неба срывались последние капли осеннего дождя, дым от барбекю Клета висел высоко в деревьях, а подъездная аллея была украшена россыпью красных и желтых листьев болотного клена. Ростбиф на гриле превратился в кусок угля. Она выключила зажигание, взяла коробку с пассажирского сиденья и отправилась к коттеджу Клета. Жалюзи были наглухо задраены, а серый воздух внутри наполнен запахом заплесневелых полотенец вперемешку с тестостероном и пивом, засохшими на пропитанных потом простынях. На журнальном столике покоилась бутылка мятного шнапса и полбутылки «Карта Бланка». Клет в трусах и майке спал на диване, лежа на боку и накрыв голову подушкой. Рубашка и брюки валялись на полу.

Гретхен села в кресло рядом с диваном, достала автоматику двадцать второго калибра и прикрутила к стволу глушитель. У нее шумело в голове, сердце тяжело стучало, рукоять пистолета вдруг стала скользкой во вспотевшей ладони. Дыхание Гретхен было столь громким, а во рту пересохло настолько, что она боялась разбудить его скрипом языка о сухие десны. Она опустила пистолет за спину и прикоснулась к спине Клета.

— Это я, — прошептала она.

Клет Персел не шелохнулся.

— Это Гретхен. Просыпайся! — повторила она.

Когда Клет опять не пошевелился, она вдруг почувствовала иррациональный приступ злости и нетерпеливости по отношению к нему, словно это он был повинен во всех ее проблемах и заслужил все, что с ним может произойти. Ее сердце тяжело стучало, ноздри раздулись в страхе и волнении. Она схватила его плечо левой рукой и резко встряхнула. Кожа мужчины была горячей и маслянистой, покрытой бусинами пота. Он стянул подушку с головы и взглянул на девушку через плечо затуманенным взглядом.

— Что стряслось? — спросил он.

— Опять нажрался?

— Да, денек не удался, да и ночка так себе. Пора бросать, — ответил он. Клет перевернулся на диване и приподнялся на локте. — Сколько времени?

— Забудь про время.

— В чем дело, Гретхен? Что у тебя там в руке?

Она подняла пистолет над матрацем.

— Это ствол, из которого я пришила Бикса Голайтли. На мой шестой день рождения он попросил меня прийти на кухню и помочь ему приготовить лимонад. Мать только что ушла в магазин за пирогом. Он расстегнул ширинку и прижал член к моему лицу. Он сжал мою голову так сильно, что я думала, что у меня треснет череп. Бикс сказал мне, что, если я буду плохой девочкой и расскажу маме, что мы сделали, и он именно так сказал: «что мы сделали», он вернется в Майами и похоронит меня на заднем дворе. Я никогда не знала его полного имени, не знала, откуда он. В начале этого года он был на бегах в Хиалее с прочим сбродом. Они сказали ему, что я исполняю заказы для мафии. Он так и не провел никаких параллелей между мной и той маленькой девочкой, которую изнасиловал. Мне потребовалось много времени, чтобы поквитаться с ним, но я это сделала. Что ты думаешь об этом, Клет?

Персел теребил простынь, его лицо посерело, губы внезапно пересохли.

— Думаю, ничего в этом страшного нет.

— В том, чтобы пришить парня?

— В том, чтобы пришить парня, заставившего маленькую девочку заниматься с ним оральным сексом в ее день рождения и угрожавшего ее убить. Что ты собираешься делать с этим стволом?

— Использовать его.

— На ком? — спросил он.

— Мишеней хоть отбавляй.

Клет сел на диване и взял пистолет из рук Гретхен. Обоймы в нем не было. Персел передернул затвор, но патронник тоже был пуст.

— Ты пришила Фрэнки Джиакано и Вейлона Граймза?

— Нет. И Голайтли, и Граймз и Джиакано были приговорены. Я прикончила Голайтли, но деньги за него не взяла. Я не знаю, кто застрелил тех двоих.

— Ты знаешь, кто я?

— Мужик, воняющий так, как будто пил последние двадцать четыре часа.

Клет открутил глушитель от пистолета и протянул ей то и другое.

— Что у тебя там еще в коробке?

Девятимиллиметровая «беретта», набор для чистки оружия, несколько запасных обойм и коробок с патронами.

— Я твой старик. Вот кто я такой, — ответил он.

— В смысле? Парень, что ли?

— Я твой отец.

Гретхен почувствовала в сердце резкую боль, которая паутиной пронзила всю ее грудь и, казалось, выдавила остатки кислорода из легких. Она почувствовала, как дернулась ее бровь и потемнело в глазах.

— Такими вещами не шутят.

— Я не шучу.

— Мой отец погиб во время «Бури в пустыне».

— Ты загремела в малолетку, когда тебе было пятнадцать, потом оказалась в приемной семье. Твоя мать тогда сидела в Майами-Дэйд. Я провел анализ твоей крови. Не было никаких сомнений в том, что я твой отец. Но ты сбежала из приемной семьи, прежде чем я мог оформить опекунство. Я дважды пытался найти тебя самостоятельно, затем нанял частного детектива в Лодердейле, но след оборвался на бегах в Хиалее. Ты там лошадей после скачек в стойла уводила, верно?

— Да, и конюхом работала, и в торговых палатках, — ответила Гретхен.

— Ты считаешь, что я тебя обманул?

— Не знаю, как это назвать. Я даже не могу описать, что я сейчас чувствую, — прошептала девушка.